Красный браслет

Элла готовила суп с фрикадельками, руки послушно исполняли привычную работу, голова раскалывалась от бескрайней череды тревожных мыслей. Сквозь неплотно прикрытую дверь было слышно, как Злата тетешкается с проснувшейся Соней. Для нее Элла запланировала сварить бульон, а курицу провернуть через мясорубку – неизвестно, к какой еде малышка приучена, как отреагирует организм. Может, Платон помнит, чем их кормили, когда держали в Институте, но он недоступен, и это тоже нервирует. Мобильник лежал посреди круглого стола, и девушка каждую секунду кидала на него взгляды, словно не доверяла слуху. Платон, если будет возможность, уж точно позвонит не ей, да и она больше всего ждала известий от другого человека. И в конце концов ее желание осуществилось…

– Эд! – выкрикнула она, хватая телефон. – Как ты?

– Думаю, какую рубашку купить, когда выпишут, – раздался долгожданный бодрый голос друга.

– Эй, ты чего меня пугаешь, какую рубашку? – заволновавшись, крепче притиснула телефон к уху Котенок.

– Ну как сказано в одном черно-белом фильме: «Кривой не покупает рубашку под цвет глаз». А я уже могу. Надеюсь только, что с цветом они не напутали. Пока повязка, не проверить.

– Ох, Эд, как я рада! – Элла поспешила опуститься на табурет, у нее всегда в минуты волнения становились ватными колени. – Я очень боялась, что у тебя будут проблемы из-за вчерашнего побега.

– Ну, может, еще и будут. Но, надеюсь, Институт глаз назад не потребует, а все другое я как-нибудь переживу. Ладно, рассказывай в деталях, что нового у вас произошло?

Она рассказала про безуспешные попытки отыскать бабушку Маго и про неожиданное открытие, связанное с его близнецом Киром Прайдом. Позитивный настрой Эдуарда явно пошел на убыль. Он заговорил так, будто у него свело скулы:

– А я снова видел твоего приятеля Торонова. Прикинь, первый, кто меня навестил после операции, хорошо хоть, поначалу повязка на обоих глазах была. Слушай, Эл, девочку нельзя долго держать у тебя. Мне кажется, этот тип начинает догадываться, что с одним малышом первенцы все же решили не расставаться. Вполне может наведаться к тебе.

– Замечательно, – хмыкнула девушка. – Пойду открою дверь, чтобы он зашел без предупреждения и сразу нарвался на Сонечку.

– Понимаю твой сарказм. Но он, понятное дело, не дурак, примет меры предосторожности. Даже, скорее, сам не сунется, тот еще трус. Отправит к вам специально обученную охрану, они уволокут малышку.

– Ладно, как только ребята вернутся, обсудим, куда ее спрятать.

– Можно у меня, ключи у тебя есть.

– Или у сестры… Ой!

– Что, Элка? – заорал перепуганный Редкий.

– Да тут мне еще Антон звонит. Я отвечу ему, ты повиси, или потом перезвоню.

– Поосторожнее с ним! Сам тебя наберу через пять минут.

Голос Антона был ожидаемо мрачен и напряжен. Кажется, последние дни он иначе и не разговаривал.

– Элла, какие новости? – спросил он. – Как наш одноглазый, выходил на связь?

– Только что. Он больше не одноглазый.

– Рад за него. А что насчет малышки?

Элла напряглась, даже в мозгах застучало. Кинебомба был последним, с кем ей хотелось бы говорить о Соне, но пришлось ответить:

– Она в порядке. Адаптируется к новой жизни очень быстро.

– Снова рад. Слушай, я полдня думал, общался с комитетчиками, вел переговоры. И теперь задам тебе, Элла, самый важный вопрос: скажи, ребята согласятся сотрудничать с нами? Спрашиваю, потому что ты и Редкий имеете влияние на них, так что полезно сперва понять вашу позицию.

– Что ты имеешь в виду? – окончательно разволновалась девушка.

– Только взаимовыгодное сотрудничество, как и сказал. Думаю, очевидно, что вы даже всей вашей веселой компанией не сможете долго прятать и растить девочку. У нее нет документов, она асоциальна, она опасна. И она – последний шанс наших ребят на нормальную жизнь.

Элла растерянно молчала, и Антон снизил тон, заговорил почти мягко, с чувством:

– Элка, мы этим не положим конец Институту – я понимаю, там твоя сестра, ты за нее боишься. Институт с наскоку не одолеть, да и зачем? Проектом «Первенцы» они больше не занимаются. Если где-то не проклюнутся новые детки в ближайшее время, то их всего десять в мире и осталось, первенцев. И, по иронии судьбы, все в наших краях. Теперь «Комитет» хочет дать этим ребятам шанс прожить нормальную жизнь, а не быть использованными в играх сильных мира сего. Что ты об этом думаешь?

– Я хочу, чтобы так и было, хочу их защитить, – ответила Элла. – Но я не подпущу к девочке ни тебя, ни кого-либо из твоих новых соратников. Я больше тебе не доверяю, Антон.

– Вот чертоплясие, да неважно это, – быстро проговорил Кинебомба, и девушка представила, как он досадливо морщит свой длинный нос. – Доверяй не доверяй, но теперь игры куда масштабней. Я сейчас веду переговоры с подразделениями «Комитета» во всем мире. Убеждаю, взываю, уговариваю. Если сможем договориться, то это все изменит: впервые «Комитет» выступит одним фронтом с первенцами. А к тебе пока только одна просьба.

– Какая? – занервничала Котенок.

– Нужно установить в твоей квартире аппаратуру, чтобы записывать поведение девочки. Это для начала.