Красный Дракон Империи

Войска остановились и заняли оборону. Было необходимо пополнить подразделения личным составом и техникой, провести анализ наступательной операции и сделать соответствующие выводы. А выводы были неутешительными. Несмотря на качественное превосходство нашей новой техники, на оснащение и полное господство советской авиации в воздухе, потери были очень большими. Ещё очень многие командиры предпочитали воевать по старинке, бросая пехоту на подготовленную оборону противника с неподавленными огневыми точками. В одной из дивизий пришлось расстрелять перед строем командира батальона, решившего ценой солдатской крови повесить себе на грудь орденок. В бессмысленной атаке на занятую противником высоту он положил почти весь личный состав батальона. При этом у него в тылу были и артиллерия, и танки. Но кто же будет делиться славой? Перед расстрелом бывшего комбата заставили лично написать похоронки на всех погибших по его вине.

Вообще оргвыводов было сделано достаточно много, и погон полетело более чем предостаточно. Да, именно погон. В ознаменование освобождения советской земли от врага и выхода на линию Государственной границы Приказом ГКО и решением Президиума Верховного Совета СССР были введены новые знаки отличия в виде погон. Красная Армия стала Советской, бойцы стали солдатами, а командиры – офицерами.

Надо сказать, что это решение в войсках встретили неоднозначно. Тот же Жуков, командовавший фронтом, отнёсся к введению погон с явным неудовольствием. Были и те, кто открыто саботировал это решение и ходил со старыми петлицами. Однако таких было явное меньшинство.

Помимо этих оргвыводов просто колоссальный объём работ предстоял органам прокуратуры и следствия. За те несколько месяцев, что часть советской территории находилась под оккупацией, немцы успели, что называется, отметиться. Были сожжены сотни сёл. Многие вместе с жителями. К сожалению, перед войной мы не успели вывезти всё население, да и не ставилась такая задача. Кроме того, очень многие, узнав о начале переселения, убегали в леса и там скрывались от советских властей. Хорошо, что хотя бы процентов 90 детей, подростков и молодёжи мы успели вывезти. Отступая, немцы уничтожали всё и всех. Приказ Гитлера гласил, что не должно остаться ни одного живого жителя, невзирая на пол и возраст, и ни одного населённого пункта.

Буквально на следующий день после выхода советских войск на границу с бывшей Польшей из Лондона раздался истошный вопль так называемого «польского правительства в изгнании» о недопустимости пересечения польской границы частями Советской армии. Нам это заявление было только на руку. Мы и без него в ближайшее время не собирались проводить наступательные операции на польском направлении, подтягивая резервы и ремонтируя повреждённую технику.

Не знаю, на что рассчитывали польские лондонские политиканы, когда отдали приказ о начале восстания в Варшаве. 10 февраля в Варшаве начались уличные бои между частями Вермахта и отрядами Армии Крайовой[42].

Неизвестно, на что рассчитывали восставшие. Может, на помощь свыше, может, на гипотетический английский десант, но немцы, обозлённые сокрушительным поражением на Восточном фронте, оторвались на них по полной. Как впоследствии вспоминали немногие выжившие, кровь в Варшаве текла по улицам буквально потоками. Висла на многие километры ниже по течению стала красной от стекавшей в неё крови. Варшава, Краков, Лодзь и другие крупные города Польши были завалены трупами и залиты кровью. Мы пытались организовать доставку по воздуху оружия, боеприпасов, медикаментов и продовольствия для восставших, но последовал очередной истерический припадок из Лондона.

15 февраля 1942 года советское правительство обратилось к находившимся у нас полякам, попавшим в плен в ходе Польского похода РККА, с предложением поучаствовать в освобождении своей родины. В итоге были сформированы три стрелковые и одна танковая дивизии, благо польского обмундирования у нас на складах было, что называется, навалом. Естественно, наши новейшие танки никто полякам не дал. Вооружили танками Т-26, Т-28, БМПТ-28 и Су-76.

Уже 1 марта, в самый разгар боёв в Варшаве, польские дивизии, несмотря на открытое нежелание их командующего, генерала Андерса (ну не хотел этот пан идти воевать, и всё, командовать хотел, а воевать – нет), после массированной артиллерийской подготовки перешли в наступление в направлении на Варшаву при поддержке советской авиации. В артподготовке участвовал дивизион из 12 экспериментальных САУ большой мощности РВГК «Пион», калибра 203 мм. Командовал одной из батарей дивизиона старший лейтенант Яков Джугашвили.

До Варшавы смогли добраться считанные единицы поляков, и лишь для того, чтобы попасть в устроенную немцами мясорубку.