Красный Дракон Империи

Под руководством Л. П. Берии началось строительство трансконтинентальной скоростной железнодорожной магистрали. Планировалось сделать трассу как можно более прямую, чтобы пустить по ней поезда нового поколения. В строительстве приняли участие все страны Евросоюза и Япония.

Вообще то, что называют евроинтеграцией, затронуло буквально все сферы. Так уж получилось, что каждая страна делала что-нибудь особенно хорошо, в отличие от другого. Так, например, военная техника была лучше советского производства, но по-настоящему красивые машины получались у итальянцев и французов. При этом брутальные внедорожники все были либо советского, либо немецкого производства. То же и с бытовой техникой.

Создать что-либо необычное – это к нам, а вот довести это до ума и сделать по-настоящему красивой вещью – это уже, опять-таки, к итальянским и французским дизайнерам. Высокоточные станки – это к немцам, а вот электроника лучше всего получается у японцев. При этом японский автопром – это буквально кака на колёсах. Зато крупные корабли, такие как линкоры, авианосцы, супертанкеры и пассажирские суперлайнеры, – это к ним.

Весной 1964 года совершенно случайно до меня дошла информация, что мой сын Михаил, студент первого курса МГУ, был задержан сотрудниками ГАИ за рулём в состоянии алкогольного опьянения. Этот молодой мажор сразу начал кричать, чей он сын и что будет с задержавшими его милиционерами. К чести сотрудников ГАИ, они на это никак не отреагировали и доставили пьяного водителя в отделение. А вот там дежурный повёл себя не совсем правильно. Он тут же доложил вышестоящему начальству о задержании сына главы государства. Дальше – больше. Информация дошла до начальника ГАИ Москвы, который лично примчался в отделение и с извинениями вернул отобранное водительское удостоверение. Более того, задержавшие Михаила милиционеры получили взыскание.

Когда это стало известно мне, я буквально рассвирепел. Начальника ГАИ Москвы приказал уволить с формулировкой «за служебное несоответствие и за дискредитацию звания сотрудника органов внутренних дел», наказанных им милиционеров приказал повысить в звании и выписать премию за образцовое исполнение своих должностных обязанностей, а Михаила, приехав домой, выпорол. Буквально. Попросил у офицера охраны его ремень и выпорол. Этот мажорчик побежал было жаловаться матери, но получил от неё хлёсткую пощёчину.

Тут было целиком наше упущение в воспитании. Рождённый буквально с серебряной ложкой во рту, сынок главы государства, внучок адмирала, Михаил с раннего детства ни в чём не знал отказа. Ему все старались угодить. Все подчёркивали его исключительность. Он и в МГУ, как оказалось, поступил не напрягаясь. Пришёл в приёмную комиссию, назвал своё имя, не преминув напомнить, кто его отец, и всё, был мгновенно зачислен. Позднее с ректором главного вуза страны тоже состоялся тяжёлый разговор.

Учился Михаил так же. Экзамены и зачёты ставились ему автоматом, на лекциях его практически никто никогда не видел. Конечно, поздно уже пороть 19-лет-него оболтуса, раньше надо было, но лучше поздно, чем никогда. Осталось только гадать, поймёт ли он и захочет ли исправиться. Как оказалось, понял.

Через три дня, когда ходить стало не так больно, он без чьей-либо подсказки сам пришёл в управление ГАИ, где написал объяснение с описанием своего нарушения и сдал водительское удостоверение. В МГУ написал заявление с просьбой предоставить академический отпуск и на следующий день уже стоял на пороге пункта вербовки во французский Иностранный легион, пожалуй, самое воюющее подразделение объединённой армии.

Следующие пять лет мы лишь изредка получали от него письма, по которым можно было изучать географию. Африка, Индокитай, Южная Америка, снова Африка, Китай, в котором образовалось несколько постоянно воюющих между собой государств. Самым, пожалуй, интересным было то, что попал он служить в подразделение, в основном укомплектованное из немцев. Вот уж где был орднунг унд дисциплинен.

Спустя 5 лет в звании капрала Михаил вернулся домой. Первое, что он сделал, это встал перед нами на колени и попросил прощения. Восстановился в институте, пересдал, без дураков, все экзамены, которые ему до этого поставили «за имя». В общем, взялся за ум.

Его пример подействовал на очень многих. Во всяком случае, больше о подобных выходках деток высокопоставленных чиновников я не слышал, а служба в Иностранном легионе стала чуть ли не обязательной среди мужской части детей чиновников. Без неё на них смотрели как на больных и неполноценных.

Да, теперь у меня уже правнуки. Радуют своими достижениями. Увы, но никто из них не получил от меня в наследство никакого Дара. Да и сам я уже мало что могу. Видимо, Сила тоже имеет свой предел.

Было время, когда, уже устав от власти, я едва дождался своего 70-летия. По Конституции это был предельный возраст для нахождения на каком-либо государственном посту. В 1987 году, сразу после возвращения Марсианской экспедиции, я подал в отставку в связи с достижением предельного для государственной службы возраста.