Красный Дракон Империи

Пока я произносил свою речь, мой эскорт сместился с линии огня. Выстрел. Форсаж включился автоматически. Пуля неспешно вылетела из дёрнувшегося ствола и, лениво вращаясь, полетела в мою сторону. А восприятие-то у меня значительно улучшилось. Помню, в Чите пули летели гораздо быстрее. Делаю полшага в сторону и слышу, как за спиной вдребезги разлетается оконное стекло. Ещё выстрел. Ну, это и уклоняться не надо. Мазила. Третий выстрел, уже на уровне пояса. Снова уклонение в сторону. Сзади раздаётся вскрик. Достало кого-то рикошетом. Отключаю форсаж и вижу, как второй щёголь пытается двумя руками нажать на спусковой крючок. Аж покраснел от натуги, бедолага.

– Тебя как в органы взяли, болезный, если ты до трёх считать не научился? Я же тебе разрешил трижды выстрелить, а ты дальше пулять собрался…

Я подошёл к застывшему в ступоре энкавэдэшнику и положил ладони ему на виски. Если до этого я ещё обдумывал вариант, чтобы как-то смягчить ему наказание, то теперь мне очень хотелось сделать его смерть как можно мучительной. Этот урод буквально торговал детьми. Он продавал малолетних девочек и мальчиков, детей арестованных им по надуманным обвинениям людей, разным извращенцам и в подпольные бордели.

Волна ненависти буквально нахлынула на меня. Во всём коридоре разом взорвались все плафоны на потолке, и коридор погрузился в полумрак, разбавленный редким светом настенных светильников. Они почему-то уцелели.

А ведь это серьёзный косяк со стороны Кирова. Заняв должность наркома внутренних дел, он сосредоточился больше на Москве и Подмосковье, а Питер оставил на потом. Ну да теперь я буду наводить здесь по-настоящему большевистский порядок.

Я обратился к этой мрази в человеческом обличии.

– Сейчас ты умрёшь страшной смертью, и, умирая, ты будешь вспоминать всех детей, которых ты обрёк на мучения и страдания. Можешь приступать.

Уже бывший энкавэдэшник начал с воем срывать с себя одежду и, оставшись абсолютно голым, принялся отрывать от себя куски окровавленной плоти. Я контролировал его разум, не давая скатиться в безумие, поэтому он всё прекрасно осознавал и чувствовал. И я не дам легко сдохнуть этому выродку до самого последнего момента, пока хоть клочок мяса останется на его костях.

Сзади кто-то из моих вывалил на пол содержимое желудка. Да и в коридоре было видно, что почти все, высыпавшие из кабинетов, активно блюют. Меня самого мутило от жуткого зрелища, но расслабляться я себе не мог позволить. 15 долгих минут я держал сознание нелюди в этом мире, пока не почувствовал, что всё, дальше – предел.

– Отправляйся в ад, мразь. Тебя там черти заждались.

Страшно захрипев, остатки того, что совсем недавно ходило в человеческом обличии, рухнули замертво на пол. Я обернулся к своим. Они, все четверо, стояли с абсолютно белыми лицами и морем страха в глазах. А вообще молодцы. Хоть и струхнули, но не до ужаса. Чего не скажешь об уже забытом мной ещё одном хлыще. Вот тот скрючился, прижавшись к плинтусу, и чуть слышно поскуливал. Пришлось опять встряхнуть его и в очередной раз задать свой вопрос:

– Где начальник управления Медведь?

– О-о-о-он а-а-а-арестова-а-ан, – дрожа и заикаясь, ответил он, всеми силами стараясь не смотреть на меня.

– Так, понятно. – Пока я его держал, сработал Контакт. – Ты пока можешь быть свободен. Советую написать чистосердечное признание о том, как ты продавал имущество арестованных, и вернуть государству все вырученные деньги. Застрелиться у тебя не получится, так что даже не пытайся. А теперь исчезни с глаз моих.

Мне на секунду показалось, что он испарился, не долетев до пола. Так же мгновенно исчезли все, кто высыпал в коридор, услышав стрельбу, стоило лишь перевести на них взгляд.

Из того, что я узнал, стало известно, что начальник управления Медведь был арестован уже 2 декабря, когда мы с Кировым «загорали» в Торжке, по приказу Ягоды. На его место был назначен Заковский[16], ставленник тогдашнего наркома внудел. С первого же дня на этом посту Заковский отдал приказ на массовые аресты в Ленинграде и области. Арестовывали в основном активных сторонников Сталина и просто честных коммунистов. Кто-то начал сводить старые счёты, кто-то писал доносы с целью завладеть приглянувшейся жилплощадью или занять чью-то должность. Под этот молох и попал мой будущий, я надеюсь, тесть.

Приёмная Заковского встретила нас звенящей пустотой. Да и вообще всё управление будто бы вымерло.

Видимо, слух о том, что к ним пожаловал сам сталинский палач, как цунами прокатился по кабинетам. В самом же кабинете начальника управления кто-то был, я ясно видел его ауру. И этот кто-то был в состоянии ужаса и паники. Мои сопровождающие сунулись было к двери, но я успел их остановить. В ту же секунду раздались выстрелы, и в дверном полотне появились дырочки от пуль. Одна, две, три. Ну хватит, пострелял, и будет. Силой парализую жертву и вхожу в кабинет.