Красный Дракон Империи

Все разъехались, получив указания. Киров отправился принимать Наркомат внутренних дел, Молотов – наводить порядок в Совнаркоме, Будённый с Ворошиловым – командовать войсками, обеспечивающими порядок в Москве, Ленинграде и других крупных городах, а мы со Сталиным сидели в его кабинете, и я рассказывал ему историю того, другого мира. Со всеми подробностями. Не раз и не два из уст Сталина вылетали самые грязные грузинские ругательства. Информацию о дате своей смерти в том мире он воспринял абсолютно спокойно, а вот рассказ о судьбе его детей его взволновал.

– Значит, ни Яков, ни Василий меня не предали и не отказались от меня, даже ценой своей жизни?

– Да, это так, Иосиф Виссарионович. Они оба до последнего вздоха были верны своему отцу.

– А Светлана, как она могла так обо мне? – с горечью спросил Сталин.

– Она винила вас в смерти матери. Думаю, что теперь всё будет по-другому.

– Да, Виктор, ты прав. Теперь всё будет по-другому. – Сталин раскурил свою трубку. – Я хотел попросить тебя помочь Кирову разобраться с этим заговором. Надо побыстрее заканчивать с ним и начинать работать. Будешь числиться моим помощником и порученцем. Соответствующий мандат тебе выпишем.

Следующие три недели слились в один сплошной бесконечный день. Я мотался с особой опергруппой по адресам заговорщиков. Производились аресты, допросы, в которых я участвовал. С моими способностями удавалось быстро получить всю информацию и свести риски при задержаниях до минимума. Хотя нескольких довольно серьёзных перестрелок избежать не удалось. В конце концов, мне просто надоело таскать пистолет в кармане, и я раздобыл в закромах НКВД белую портупею через плечо, белую кобуру и кольт М1911.

А ещё мне выдали просто убойный мандат, в котором было сказано, что помимо того, что я являюсь помощником и личным порученцем Сталина и все мои приказы и распоряжения обязательны к исполнению, я ещё и обладаю правом внесудебного вынесения приговоров и приведения их в исполнение. И подписано всё это Сталиным, Молотовым, как председателем Совнаркома, наркомом внутренних дел Кировым, только что назначенным генеральным прокурором СССР Вышинским и председателем Верховного суда СССР Винокуровым. С такой ксивой я невольно вспомнил фильм «Судья Дредд». Там судьи имели такие же права, как у меня.

В конце концов дошло до того, что мой безупречно белый наряд начали узнавать в совучреждениях, и при моём появлении там все буквально впадали в ступор. Кто-то даже называл меня за глаза личным палачом Сталина. Наивные. Я не палач, я Дракон, который чистит свой дом от мусора. И я в очередной раз в сопровождении опергруппы проходил в нужный мне кабинет и за шкирку вытаскивал того, кто был мне нужен.

При всём при этом все материалы следствия были в открытом доступе. В центральных газетах были выделены целые полосы, на которых печатали выдержки из протоколов допросов, так что большинство воспринимало эти аресты положительно.

К концу третьей недели, когда все, включая меня, буквально валились с ног, накал постепенно снизился. Основную массу заговорщиков и сочувствующих им удалось либо арестовать, либо ликвидировать. Также было, уже лично мной, ликвидировано больше двух десятков адептов ордена с чёрной паутиной в сознании. Эти отбивались до последнего и попортили нам много крови, сумев убить или ранить нескольких моих (о как, уже моих!) оперативников.

Я был вызван на доклад в Кремль к Сталину. Самое интересное, что никто не потребовал у меня сдать оружие при входе. Так и зашёл в приёмную в белоснежном, идеально отглаженном костюме а-ля клерик тетраграмматона, в портупее с заряженным кольтом в кобуре.

При моём появлении секретарь Сталина Поскрёбышев встал и поздоровался со мной:

– Здравствуйте, товарищ Головин. Товарищ Сталин вас ждёт.

Поздоровавшись в ответ, я прошёл в кабинет главы советского государства.

– Здравия желаю, товарищ Сталин. Капитан госбезопасности Головин по вашему приказанию прибыл, – отрапортовал я, не забыв при этом по-гусарски прищёлкнуть каблуками.

Буквально неделю назад вышло постановление правительства о разделении НКВД, собственно, на НКВД и Комитет государственной безопасности, а также Приказ о введении персональных воинских званий. В данном варианте это произошло раньше, и сами звания стали более упорядоченными. Погоны решили пока не вводить, но разговоры об этом уже ведутся.

В НКВД руководить остался Киров, на КГБ поставили Наума Эйтингона и к нему заместителем – Всеволода Меркулова. Ну а мне присвоили звание капитана, чтобы, как выразился Сталин, я не чувствовал себя махновцем.

– Вы, товарищ Виктор, прямо как на плац-параде, – Сталин усмехнулся себе в усы, – сразу видно дворянскую кровь.

– Так я же князь, Иосиф Виссарионович. Простой советский князь. Вот и приходится соответствовать.