Красный Дракон Империи (СИ)

Решив все свои дела и закупившись необходимым отправились домой. Уже ближе к дому дядька немного оттаял и иногда посмеивался моей проникновенной речью.

— Вот, ей богу, — сказал он смеясь, — не знал бы тебя с малолетства сам бы поверил, что ты всё там взаправду говорил. А уж какая рожа у уполномоченного была, когда ты тряс ему руку. И где только таких слов то выучил?

— С волками жить, по волчьи выть, Андрей Григорьевич. А красивые речи толкать я ещё ТАМ научился.

— Хех, теперь главное чтобы этого приезжего не понесло к нам проверить, всё ли мы сдали.

— Не понесёт, — мрачно сказал я, — не успеет.

— Вон оно как. Это что же, получается ты его того?

— Того, дядька Андрей, того. На днях ему будет того. А если бы я его не, как ты говоришь, того, то он бы вскорости к нам заявился. С проверкой, — я, обернувшись, посмотрел в глаза казаку, — Осуждаешь?

— Так ведь грех, — дядька затянулся самосадом, — и жизни лишать и ведовство, опять же.

— То мой грех, — вздохнул я. Если честно, то на душе мне было паршиво, хотя умом и понимал, что тут либо он, либо мы, — а за свои грехи я на три жизни вперёд расплатился.

Зима и весна прошли без каких-либо потрясений. Раз в месяц дядька Андрей отвозил в Шимановск мясо-дичину, которую успевал настрелять в тайге, шкурки. Большую часть из этого сдавал на пункт сбора помощи голодающим, часть продавал или обменивал на что-то нужное в хозяйстве, на патроны, порох. Настя каждый раз ездила с ним, по приезду сразу бежала в школу сдавать контрольные задания. Директор школы очень хвалил её за успехи в учёбе и ставил другим в пример. Я всё это время так и проходил с клюкой. Ноги ни в какую не хотели меня слушаться. Когда на улице подсохло начал во дворе заниматься гимнастикой ушу. Вспомнился весь комплекс двадцати четырёх форм тайцзицюань.

Как-то раз эти мои занятия увидел китаец Шэн-ли. В тот раз почтительный поклон его был особенно глубоким. Похоже что он на полном серьёзе уверовал, что я являюсь воплощением Великого Дракона. Ну ещё бы ему не уверовать. И с Силой получается работать, и, фактически, с того света вернулся, да ещё и оказался знатоком традиционной китайской гимнастики. Наверное это был первый случай, когда защита ауры у китайца дала сбой и я явственно увидел в ней почтение, уважение и фанатичную веру. Веру не в кого-то гипотетичного, а в самого Великого Дракона, так сказать, во плоти.

Шэн-ли какое-то время молча стоял и смотрел на мои занятия, а потом показал несколько движений комплекса, которые я, по его мнению, выполнил не достаточно совершенно. То ли упражнения помогли, то ли организм сам справился, но к концу лета тридцать третьего года я ходил уже вполне нормально и даже начал понемногу бегать по утрам.

В один из дней, когда я вернулся с очередной утренней пробежки и, фыркая, умывался во дворе у бочки, ко мне рядом на завалинку подсел дядька Андрей. Привычно набил свою трубку и затянувшись самосадом, выпустил облако табачного дыма, которому позавидовал бы любой паровоз, он спросил, — Виктор, а как оно ТАМ всё было? Может расскажешь? А то ты об этом всё время помалкиваешь.