Красный Дракон Империи

— Виктор? — вопросительно произнёс Маргелов и тут же бросился ко мне. — Това…

Я наощупь схватил его за комбинезон и притянул к себе.

— Без званий, — прошипел ему на ухо.

— Угу, понял. — Я прямо явственно увидел, как он кивнул. — Я ж думал, все погибли.

— Меня взрывом отбросило и вырубило, а немцы нашли и сюда приволокли. Не знаешь, где мы?

— Да там же, откуда и улетали. В интернате мы.

— Хреново.

Я задумался. Похоже, немцы решили использовать нас как подопытных кроликов. Об этом говорит и тот факт, что из лагеря привезли троих крепких пленных. Теперь дождутся возвращения специалиста по зомбированию и примутся за нас всерьёз. Остаётся надежда на то, что удастся сбежать. Без своих способностей и с неработающей правой половиной тела я ему противостоять не смогу.

Так, обдумывая наше незавидное положение, я неудачно пошевелился. Тело пронзила острая боль. Я застонал. Ко мне тут же бросились Василий и фельдшер. Кстати, надо узнать его имя. Да и с другими двумя познакомиться.

— Тихо, тихо. Где болит?

— Вся правая сторона. Похоже, руку сломал и рёбра. И ногу не чувствую.

— Ты полежи, а я посмотрю. Где сильно заболит, скажешь.

Руки начали ощупывать мою правую сторону тела. Прикосновения я чувствовал, как сквозь вату. Боли не было. Вернее, она была, но тупая и ставшая уже привычной. Но стоило коснуться плеча, как меня словно молнией шарахнуло. Я аж дугой выгнулся. Компресс слетел с глаз и брызнули слёзы.

— Кхм! На самом деле не так всё и страшно. На ощупь переломов вроде нет. Ты просто отшиб всю правую сторону. Рука тоже не сломана. Вывихнул ты её из плеча. Надо вправлять, так что терпи.

С этими словами саратовский вивисектор с силой дёрнул мою руку, одновременно её слегка подкручивая. В глазах вспыхнули звёзды, и я провалился в забытьё.

Без сознания я пробыл недолго. Придя в себя, услышал, как Василий Маргелов вполголоса переругивается с фельдшером.

— Василий, оставь этого садиста в покое. Живой я.

Маргелов тут же бросился ко мне.

— Виктор, ты как?

— Не дождётесь!

Рука, как ни странно, почти не болела, и пальцы на ней шевелились.

Так прошло десять дней. Нас с Маргеловым пару раз выводили на допрос. Немцев интересовало, кто отдал приказ о штурме интерната и откуда о нём стало известно. Мы, заранее договорившись, в один голос утверждали, что операцией командовали люди из КГБ, а нас в подробности не посвящали. Мне дали пару раз по морде, добавив колера на мою и без того разукрашенную физиономию. Как я понял из разговора немцев между собой, особо бить нас запретили. Мы были нужны относительно целыми.

С собратьями по несчастью тоже познакомились. Фельдшера звали Андреем Ивлиевым, ну и ещё двое пехотинцев, Фёдор Афанасьев и Павел Косец. Андрей попал в плен, когда немецкие танки неожиданно появились в расположении их медсанбата. Всех раненых, кто не мог ходить и кого не успели вывезти, перекололи штыками, а остальных согнали в колонну и погнали в тыл. Тех, кто падал и не мог идти, тут же либо пристреливали, либо закалывали штыком. Фёдор с Павлом остались с заслоном прикрывать отход батальона. Немцев задержали, но их накрыли миномётным огнём, и обоих контузило. Пришедшие немцы также собрали уцелевших и отправили в лагерь. Я представился им как Виктор Гольцов, а Маргелов — как Василий Марков.

Как-то зашёл разговор об их жизни в лагере, где я услышал упоминание о полицаях. Оказывается, и такие появились уже. Мы хоть перед войной и постарались вывезти максимум населения из районов возможных боевых действий, но всех просто физически не смогли. Кроме того, многие убегали и прятались от представителей советской власти в лесах. Кто по неведению, а кто и сознательно, собираясь потом поживиться в оставленных домах. Вот из таких немцы и начали формировать вспомогательную полицию. Приезжали вербовщики и в лагерь. Обещали свободу, деньги, землю после победы Германии.

— И что, кто-то согласился? — спросил Василий.

— Со всего лагеря человек семь подлюк набралось, обиженных на советскую власть, — эмоционально ответил Андрей.

— А остальные?

— А что остальные? Остальные от советской власти ничего плохого не видели, только хорошее. Был один момент, когда силком погнали всех в колхозы, так потом исправились. Теперь в колхозы люди сами стремятся. А кто не хочет, так тем — пожалуйста, создавай сельхозартель и работай сам. А тебе и льготы, и кредит на технику, семена, удобрения. У меня брательник семейную артель открыл. Землю взял, пару мотоблоков, трактор перед самой войной собирался в кредит брать. Так ему почёт и уважение. У него и бычки, и птица лучшие в районе. За что же на советскую власть обижаться?