Красный Дракон Империи

— Скажите, Виктор, только прошу вас, не обманывайте: Ольга выздоровела, или это временное улучшение? — Голос Антонины Владимировны был наполнен тревогой.

— Не волнуйтесь, — с улыбкой ответил я. — Ольга больше никогда и ничем не заболеет. Вообще ничем. И никогда.

На завтраке повторился сценарий вчерашнего ужина. Всеобщее внимание в адрес Насти, букетик цветов в маленькой вазочке перед ней на столе и мгновенное обслуживание со стороны официанта. Настёна на этот раз вела себя более раскованно и вполне нормально позавтракала.

Вновь зашли к Стрельниковым. На этот раз я никого из купе не выгонял. Попросил Ольгу лечь на живот, положил ладони ей на лопатки и медленно вёл их вниз, по пути сканируя организм, очищая и заставляя нормально работать внутренние органы. На всё ушло минут двадцать. В конце я опять влил в неё Силу, но уже немного. Ольга сказала, что очень проголодалась, чем вызвала счастливые улыбки у своих родителей. Мы с Настей попрощались и предложили Ольге позже сходить с нами пообедать в вагон-ресторан, а потом прогуляться до клубного вагона, посмотреть, что там вообще есть.

Похоже, шокировать публику вагона-ресторана начинает входить у нас в привычку. На этот раз я появился в сопровождении уже двух королев. Настя — в тёмно-синем платье, на Ольге тоже что-то похожего фасона, только тёмно-зелёное и чуть попроще, а я заявился на обед в прикиде «а-ля клерик тетрагамматона», то есть в абсолютно белом костюме, во френче со стоячим воротником. Шашку, что ли, надо было с собой взять, чтобы быть совсем уж в образе. Жаль только, никто не зацепит.

На этот раз на столе появилось уже две вазочки с букетиками цветов. Как я заметил, другим дамам здесь цветы на стол не ставят. Настя сделала заказ сама, а для Ольги я заказал большую отбивную, салат из свежих овощей и большую чашку какао и заставил всё это съесть. Сил ей набираться надо побольше. Организм сейчас начнёт наверстывать упущенное в развитии. Из разговора я узнал, что ей 16 лет, что очень хочет вернуться в школу, в которую из-за болезни не ходила последние три года, что очень любит предмет химию и хотела бы в будущем стать фармацевтом и создавать новые лекарства. Более чем достойная мечта, а уж теоретическим материалом для исследований я обеспечу.

После обеда вначале заглянули в купе к Ольгиным родителям и предупредили их, что будем в клубном вагоне, потом зашли к нам. Наше купе Ольге очень понравилось, особенно наличием своего душа и туалета. Предложили ей приходить к нам в гости в любое время.

В клубном вагоне никого из пассажиров не оказалось, и только одна девушка-культмассовик сидела у окна и с мечтательной улыбкой смотрела на проплывающий пейзаж. Сам вагон был очень интересным, с большим панорамным окном в задней части. Сбоку у стены стояло, похоже, ещё дореволюционное, пианино, рядом была прислонена гитара и стоял аккордеон. Вдоль стенок вагона стояли мягкие диваны, а в самой серёдке можно было даже, при некоторой сноровке, потанцевать.

Танцевать мы не собирались, и я попросил разрешения сыграть на пианино. В своём новом теле я ещё ни разу на нём не играл, но волновался напрасно, всё получилось просто замечательно. Сыграв пару мелодий и разработав пальцы, повернулся к замершим девчонкам.

— Настён, попробуй спеть «Прекрасное Далёко». Слова помнишь?

Настя молча кивнула. Я заиграл вступление, и ручейком полился прекрасный голос.

Интерлюдия. Ольга

Ольга стояла и смотрела на этого невероятного парня. Он сидел за пианино, чуть прикрыв глаза, а его пальцы легко порхали над клавишами, и из-под них рождалась музыка. Мелодия была завораживающе красивой, и в неё гармонично вплетался такой же красивый голос его сестры.

Вообще всё произошедшее за эти два дня было похоже на чудо. Хотя почему похоже? Всё это и было чудом. Ещё вчера утром она умирала от страшной болезни, и каждый вздох мог стать для неё последним, а сегодня она абсолютно здорова, счастлива и радуется жизни. И это всё он! Такой необычный, такой замечательный и добрый. Такой… такой… Она не могла подобрать слов, чтобы описать его. Ей просто хотелось быть с ним рядом всегда-всегда.

Ольга с улыбкой вспомнила, как вчера днём они встретились в первый раз. Вчера? А кажется, что прошла целая вечность, и это всё было будто бы в другой жизни. Хотя, наверное, так оно и есть. Ещё вчера это была совсем другая жизнь. Даже не жизнь, а её подобие. Такая далёкая, о которой хотелось побыстрее забыть.

Она с папой и мамой вышла на перрон, чтобы подышать свежим воздухом. Хотя ей это уже давно было безразлично. Пошла лишь для того, чтобы не расстраивать родителей. Ей было очень плохо, каждое движение давалось с большим трудом и требовало много сил. Сердце гулко стучало, и его стук отдавался в голове. Она знала, что умирает и что, скорее всего, не доедет до Ленинграда, куда исключительно из-за неё добился перевода отец.