Красный дракон. Китай между Америкой и Россией. От Мао Цзэдуна до Си Цзиньпина

Во времена Мао Цзэдуна, согласно Ю. Галеновичу, положение рабочих и служащих государственных предприятий имело привилегированный характер, равнозначный в социальном смысле положению «среднего класса» на Западе: «У рабочих и служащих китайских госпредприятий были в то время стабильное положение, обеспеченный доход, самоценность в качестве основного слоя общества»⁶⁴⁹. Нынешний же «средний класс», представляющий собою выигравшее при рыночной экономике незначительное меньшинство «белых воротничков», не способен выполнять функцию стабилизации общества. Это означает, что в современном китайском обществе не имеется основы для поддержания и сохранения стабильности.

Социальная стабилизация в Китае может быть достигнута только при пересчете государственной собственности в пользу народных масс, чтобы добиться их доверия. «И если массы обратятся к идеологии Мао Цзэдуна, то издавна привычным методом решения вопроса окажется тот самый старый лозунг из “Манифеста Коммунистической партии”, к которому привыкли уши, речь пойдет об “экспроприации экспроприаторов”. Возможно, на знамени будет написано: “Против коррупции, загнивания, разложения!”… Все, кто понимает, что такое массовое движение маоцзэдуновского типа, легко могут себе представить, в каком направлении оно будет развиваться под лозунгом “Грабь награбленное”.

И тут можно представить себе знакомые картины: как только идеи Мао, ядром которых является философия классовой борьбы, снова станут знаменем, массы поднимутся на бунт, критику и борьбу, грабежи, установление диктатуры масс и “красный террор”.

Произойдет не более чем замена политического содержания прошлой “культурной революции” экономическим содержанием. Конечно, это может расшириться и на область политики, и снова разыграется спектакль революции экономической в рамках “великой культурной революции”. Кем же в конце-то концов, окажется тот грабитель, которого следует ограбить, у которого надо отнять им награбленное? Заключительный акт драмы, весьма возможно, будет таким же, каким он оказался в свое время у “великой культурной революции”. Тут не будут “различать оттенки”.

Идеология Мао Цзэдуна давно уже дала нам простую логику, с помощью которой можно отличать одно от другого. В соответствии с этой логикой все вороны в мире черного цвета, иными словами – если речь идет о человеке, у которого имеются деньги, то совершенно очевидно, что эти деньги не могли быть получены честным путем; эти деньги либо результат взятки, либо кражи госсобственности! Таким образом, итоговый результат этой “экономической культурной революции” в том, что бедные будут грабить всех богатых. Следовательно, в Китае начнется процесс полного лишения собственности всех предпринимателей.

А чиновники, о которых простые люди в КНР обычно говорят, что “у этих-то типов сзади (то есть в прошлом) непременно есть хвост”, большей частью превратятся в “тех, кто прикрывает новую буржуазию” и “находящихся у власти и идущих по капиталистическому пути”, их будут рассматриваться именно в этом качестве… И такого рода расчет за прошлое и за тяготы настоящего, осуществляемый в масштабах всего общества, быстро распространится из городов на другие слои китайского общества – на находящихся в остром противоречии с властями крестьян. И возникнет возможность использовать то недовольство, которое у крестьян накопилось за время неуправляемости; они будут мстить за притеснения, которые испытали.

Вероятно, крестьяне будут рассчитываться за коррупцию и преступления с кадровыми работниками – за то, что те прибирали к рукам общественную, в данном случае коллективную, собственность. Потом такого рода “расчеты” распространятся на тех, кто “ранее других обогатился” в ходе аграрной реформы (а это, прежде всего, активисты КПК). И вновь возродится старый метод, когда помещиков просто убивали; в сельской местности распространится бунтарский дух повсеместно под старым лозунгом: “Политическое движение и действия неимущих крестьян – дело очень хорошее”»⁶⁵⁰. Таким образом, философия Мао Цзэдуна может быть использована в качестве орудия уничтожения существующего общества, хотя это и отбросит его назад (в случае осуществления этого варианта по всему миру, в том числе и Америке, и России, может пройти гигантское политическое цунами). К этому следует добавить и то, что радикально настроенная молодежь исповедующего ислам уйгурского народа может использовать миниатюрные ядерные заряды и биологическое оружие в ряде вялотекущих «гражданских войн Китая»⁶⁵¹. Выход для правящей элиты Китая, полагает либеральный китаевед Л.С. Васильев, только один: блокировать идеи Мао Цзэдуна путем развития демократии, необходимой для установления социальной справедливости и перехода от авторитаризма к свободе⁶⁵².