Красный Франкенштейн. Секретные эксперименты Кремля

Красного военного химика тревожили враждебные статьи, так как они могли нанести урон успешному советско-германскому сотрудничеству. А оно росло как на дрожжах. Группы командированных высших чинов РККА и Рейхсвера успешно обменивались драгоценным опытом, подолгу гостили друг у друга. Тогда казалось что нет армий ближе, чем Красная и Рейхсвер.

В Германии Фишмана чрезвычайно интересовали разработки аэрохимической бомбы с газораспылителями. 8 марта 1925 года высокий военный чиновник из Москвы был приглашен директором завода «Юнкерс» в Дессау. Тут разворачивалось строительство новейших бомбардировщиков G-23. Эти оснащенные газораспылителями самолеты немцы предполагали испытать в горах Марокко. Там испанские колониальные власти пытались уничтожить повстанцев, боровшихся за независимость.

По вопросам, связанным с газораспылителями, Яков Фишман пытался консультироваться с начальником управления германского Генерального штаба генерал-майором фон Хассе. Тот часто давал уклончивые ответы и не хотел посвящать советского спеца в программу по боевым отравляющим веществам. Главным среди них по-прежнему оставался иприт. 

2

Эра боевых отравляющих веществ началась 22 апреля 1915 года, когда недалеко от бельгийского городка Ипр немецкие стратеги впервые применили против англо-французских войск ядовитый удушающий газ хлор. Результат превзошел все ожидания: 15 тысяч отравленных, из них 5 тысяч смертельно. Спустя два года 12 июля 1917 года там же, под Ипром, Рейхсвер опробовал новое летучее вещество кожно-нарывного и общеядовитого действия. Эффект этой химической атаки был не менее ужасающим: множество солдат противника получили смертельные ожоги, другие ослепли, психический шок лишил жертв разума. Новое смертельное оружие в память о месте кошмарного побоища получило название иприт.

После такой рекламы сразу по окончании войны во многих европейских странах принялись разрабатывать перспективные газы. Военные министерства вдохновляла их убойная сила.

Из материалов разведки Красной Армии Якову Фишману стало известно о впечатляющем прогрессе в этой области, достигнутом в лаборатории профессора Буше во Франции. Военный химик РККА сообщал в Москву: «Там синтезировано несколько сот новых отравляющих веществ. Мы сейчас проверяем их и не можем еще сказать, есть ли среди них хоть одно, могущее по своей боевой пригодности быть поставленным выше уже известных, но факт колоссальной ведущейся в этом направлении работы во Франции получил несомненное подтверждение. И это как раз во Франции, ратифицировавшей Женевский протокол»2.

Сорок восемь европейских стран подписали в 1925 году «Протокол о запрещении применения на войне удушливых, ядовитых и других подобных газов и бактериологических средств». Но для многих из них документ был формальностью. Втайне все развернули гонку по увеличению числа отравляющих веществ.

Но Рейхсверу принадлежало историческое первенство в этой области, и он не собирался сдавать свои позиции. В Вюрцбурге действовал засекреченный фармакологический институт, возглавлявшийся профессором Флури. Этот рыжеволосый толстячок был крупным специалистом, консультировавшим Рейхсвер по проблеме воздействия отравляющих веществ на живой организм. Внешне «фармаколог» не производил впечатления живодера. Профессор выглядел вполне добропорядочным холеным бюргером. Склонный к сантиментам, он часто фотографировался со своими сотрудниками на фоне корпусов научного центра. Военные аналитики Красной Армии считали Флури газовым гением Германии, фигурой номер один в химической обороне и химическом нападении. В распоряжении немецкого исследователя имелся современный виварий и результаты опытов, суливших победу над любым врагом. С такими рецептами и фармакологами Рейхсвер казался неуязвимым.

В СССР Яков Фишман вернулся обеспокоенным. Он считал, что грядущая война, скорее всего, будет газовой, а ее исход определит быстрота и точность использования отравляющих веществ.

Эта угроза привела к тому, что Яков Фишман инициировал через систему ОСОАВИАХИМ проведение лекций по гражданской обороне. Советские газеты вскоре запестрели статьями о подобных событиях: «В Доме врача ОСОАВИАХИМ начал лекции по военной химии. Лекции сопровождаются опытами с действиями газов на морских свинок, которые после отравления вскрываются врачами, чтобы исследовать морфологические изменения тканей и поражения ядом различных органов; рассматривается зависимость структурной (химической) формулы ОВ и его токсического действия»3.

Химическая пропаганда приобретала порой самые неожиданные формы. Так, 14 декабря 1927 года «Красная газета» помещает статью под фантастическим названием «Путешествие пораженных ног». «Речь идет об экспонатах, изображающих поражение ног и других частей тела известным ядовитым газом — ипритом. Такого рода экспонаты висят в военных уголках почти всех предприятий… Экспонаты пораженных ипритом частей тела изготавливаются кустарями. Одним из центров их производства является Псков, который издавна славится своими кустарными изделиями».