Красный Герцог

Девочка сделала паузу, собирая все осколки событий и слов в единую картину: приют, переезд, отказ в возвращении домой, ни единой весточки от родителей или их упоминания со стороны брата. Анна бы восприняла эту новость как плохую шутку, — она знала, как звучит её брат, когда врёт. От его холодного голоса мурашки пробежались по спине. Она осознала обман, в который её погрузили и держали с самого начала. Сладкая ложь, застрявшая ударом ножом, вырвалась из сердца с невыносимой болью, обнажив ужасную, скорбную, рану. Девочка никогда не увидит свою мать и отца. Последний раз она видела Петру, когда та не могла позаботиться о себе, тогда только маленькая девочка поддерживала в ней жизнь. И, её неожиданно забрали посторонние люди. Значит, и Анна виновата в смерти матери. Но если бы её всё равно забрали в приют, мог остаться Генрих… остаться с мамой, он его уже давно не было рядом.

«Он во всём виноват, он убил мать».

Маленькое сердце девочки просто разрывалось от злости и горя, её всю трясло, слёзы скапливались в уголках глаз и маленькими ручьями стекали вниз.

— Лжец! убийца! Это всё ты виноват! всё из-за тебя! Ненавижу! — Анна вскочила на диван и, у всех на глазах, начала бить офицера маленькими кулачками. Генрих не сопротивлялся такому слабому нападению — маленькая девочка не смогла бы причинить ему серьёзного вреда. Юноша лишь мирно сидел дальше на диване, холодным взглядом смотря на свою сестру, что в приступе злости и отчаяния била его, не жалея собственного хрупкого тельца.

«Она хочет меня убить или просто сошла с ума?»

Если бы первый вариант был правдив, то Анна могла бы в любой момент накинуться на своего брата с ножом в руке. В таком случае для юноши было бы удобно покинуть замок, оставив сестру в безопасности с Эльвирой и никогда больше к ней не возвращаться. Второй вариант был более знаком для Генриха, он сам вел себя похоже и хорошо понимал состояние сестры. У Генриха не было возможности утешить девочку, он не смог бы со слезами на глазах обнять её, после чего они вместе бы плакали, пока не устанут. Офицер молча смотрел на сестру, понимая, что только время покажет настоящие чувства Анны по отношению к нему.

Каждый удар Анны становился всё слабее и слабее. Её глаза помутнели и начали медленно смыкаться, девочка резко свалилась на пол. Так же резко, как и начался её эмоциональный приступ.

Атмосфера библиотеки резко переменилась с молчаливого ужаса до настоящей паники и истошных криков. Крик маленькой и испуганной Клары вывел Эльвиру из ступора, подскочив к лежащей на полу Анне, она начала проверять её состояние.

— Она в порядке? — сказал безразличным тоном Генрих, также наклонившись над потерявшей сознание девочкой.

Доктор никак не могла собраться с мыслями, она активно проводила руками по бессознательному телу, проверяя зрачки и пульс, повторяя эти проверки всё снова и снова. Услышав слова офицера, она только безмолвно бросила на него взгляд и вернулась к повторению своих бессмысленных действий. Генрих видел, как девушка находилась в смятении и терялась в собственных мыслях. Подняв сестру на руки, юноша отправился в медицинский кабинет. Эльвира быстро пошла за ним, как послушная собачонка, не отставая от него ни на шаг и путаясь под ногами; следом к ним присоединилась Клара.

В кабинете доктора девочку положили на койку, где смогли рассмотреть при более подходящей обстановке. Эльвира, ответственная за физическое состояние и здоровье жителей замка, сделала вердикт, что у Анны нервный срыв. Ей провели несколько инъекций с прозрачным содержимым, на что никто не возражал.

— Она поправится? — Если девочка погибнет от действий Генриха, у него не останется смысла в жизни.

— Ей нужно время, чтобы восстановиться, — сказала Эльвира, осторожно поглаживая волосы Анны.

— Сообщи, если она придёт в себя. — После этих слов, Генрих покинул комнату.

Выйдя в общий коридор, он встретил своего друга — Вольфганга, что всматривался в библиотеку, пытаясь что-то найти. Офицер осторожными шагами приблизился к своему другу и медленно положил руку ему на плечо. От сильного удивления Вольф вздрогнул.

— Что случилось? — поинтересовался солдат, увидев перед собой офицера, — я слышал крик.

— Анна потеряла сознание.

Эти слова сильно удивили Вольфганга, почти напугав его. Это было хорошо заметно по его широко раскрывшимся глазам и расширенным зрачкам. Юноша быстро начал идти в сторону медицинского кабинета, полностью забыв про офицера, и оставив его одного.

— Она в порядке, позже придёт в себя, — громко сказал Генрих вдогонку.

Вольфганг остановился, услышав эти слова. С удивленным взглядом он посмотрел на друга через плечо. «Тебя это не пугает?» — спросил он почти шепотом, будто говоря это у себя в голове, но случайно проронив вслух. Постояв несколько секунд, Вольф продолжил путь в кабинет.

«Нет, не пугает». Он не был в шоке или в смятении, хотя знал, что должен был.

Вскоре Генриха нашёл Франц, что при встрече протянул офицеру рацию.

— Слушаю.