Красный Герцог

В течении следующего часа ожидания девушки, Генрих думал о том, что он скажет, что он сделает. Возможно, под влиянием препарата, мимика Зигфрида менялась от одной эмоции к другой, активно заставляя всё тело тщетно сопротивляться стремительно приближавшейся смерти. «Что же ты чувствовал…» — думал Генрих, вспоминая каждую последнюю секунду жизни Зигфрида. Юноша даже завидовал участи своего повара: сколько бы Генрих не сталкивался с вещами что должны были повлиять на него, он ничего не ощущал. Даже таблетка, что должна была убить его, не привела ни к какому результату. Вскоре явилась Эльвира, она была сильно удивлена, встретив в своём кабинете офицера. Девушка прошла на своё рабочее место и молча села за стол.

— Чем я могу помочь, Генрих?

Юноше понравилось, что девушка сама шла на диалог, поэтому она возможно ответит на все вопросы.

— Знаешь, Эльвира, — Генрих встал с койки и медленными шагами направился к двери, — у меня давно возникла одна проблема… — он закрыл дверь на внутренний замок. Юноша решил действовать максимально осторожно, подготовившись к любому исходу.

— Проблема?.. — смущённо и удивлённо переспросила Эльвира, нервничая при виде странного поведения молодого человека.

— Я стал думать, что вокруг меня одни враги… я хотел услышать тёплые слова поддержки от друга, но тут есть другой, более важный вопрос. — Генрих достал из кармана своего кожаного мундира лист с таблетками. — Что это?

Девушка заметно напряглась, будто её поймали за страшным преступлением, наказание за которое — смертная казнь. Её лицо побледнело, а мышцы напряглись. Несмотря на яркую реакцию, она ничего не ответила.

— Зигфрид умер, когда съел это. Она лежала в моей тарелке, а в чужих — нет. — Генрих демонстративно вытащил одну из таблеток. — Это витамины? — Эльвира не дала ответ своему офицеру, после чего, Генрих медленно положил таблетку в рот.

Девушка только нервно усмехнулась, увидев это, но вернув себя в руки, подтвердила, что это всего лишь витамины. Она не среагировала на полученную информацию о смерти повара, будто эти слова никто не говорил. Генрих проглотил то, что не успел рассосать.

— Будешь? — юноша протянул оставшуюся пачку девушке.

— Нет…

— И вот в чём суть: не знаю почему, но я перестал всё чувствовать. Всё… Знаешь, будто тело мертво. — Генрих начал подходить ближе к доктору, девушка же, встав со стула, начала пятиться к дальней стене. — А ты что-нибудь чувствуешь?

В глазах Генриха начало темнеть, стал появляться какой-то тёмный туман, а веки безвольно слипались. Пытаясь что-то ещё сказать девушке, он осознавал, что язык его не слушается, у него получилось только издавать непонятные звуки. Ноги стали подкашиваться и прогибаться под весом всего тела. Генрих упал. Теперь он слышал своё сердце более громко, чем когда-либо и интервал между каждым ударом становился всё больше, пока сердце не ударило последний раз.

Очнулся Генрих уже на полу, рядом с ним лежал пустой шприц, а Эльвира что-то активно искала в своих ящиках.

— Что-то случилось?! — спросил офицер, поднимаясь на ноги.

Увидев это, Эльвира отпрыгнула к стене; раздался глухой удар спиной о камень.

— Генрих! Ты просто устал, тебе надо поспать! — прижавшись к стене, девушка начала паниковать и повышать голос, в её глазах медленно рос страх.

— Страх… — холодно произнёс Генрих, прочтя эту эмоцию на лице у доктора.

— А это что? Шприц?! Собиралась сделать мне лживую инъекцию, а потом сказать, что я умер в ходе аллергической реакции?! — добавил юноша, указывая на пол.

Офицер легким движением снял с себя глазную повязку, обнажая старую рану и, проведя по ней рукой, медленно начал погружать внутрь неё указательный палец. В начале он коснулся оставшейся после осколка раны, затем начал погружаться глубже, погрузив внутрь глаза уже целый ноготь. Затем исчезла и дистальная фаланга. Средняя фаланга. Теперь палец наполовину исчез в большой ране на лице юноши.

— Чувствую ли я боль? Нет. Тепло или холод? Нет. Страх? радость? горечь вина? жжение в груди от дыма? Нет… — Юноша вытащил из своего раненого глаза окровавленный палец. — Я даже умереть не могу от твоего дрянного яда! Акони́т, даже не пытайся юлить! Что же со мной, Эльвира?

— Ты монстр… — вырвался шепот из уст девушки.

— Почему? Почему ты решила предать меня? — поинтересовался Генрих, подойдя к ней в упор.

— Ты убийца! такой человек не должен быть рядом с ребёнком. Мне всё рассказал Франц! — промолвила она, боясь взглянуть в глаза офицера.

— Я не позволю ни убийце, ни предателю находится рядом с Анной, — ответил Генрих, сверля своим взглядом испуганную девушку.