Красный Герцог

На такой грустной ноте девушки начали завтракать. Генрих всё время смотрел за ними, выискивая причины для новой порции воодушевления и лжи. Когда общие дела были закончены, они все направились в кабинет Генриха, где юноша хотел сменить обстановку и показать сестре глобус. За последние дни он наблюдал, как скучно всем было находиться в уже приевшейся им библиотеке.

Когда они добрались до кабинета, Генрих показал своей сестре глобус. Вначале она, не переставая крутила шар, и, когда это наскучило, то начала разглядывать материки и страны. Убедившись, что ребёнок нашел себе занятие и был надолго отвлечен, Эльвира привлекла внимание офицера.

— Генрих, можно мне съездить в город? Некоторые медикаменты заканчиваются, и нужно пополнить их запасы.

— Какие медикаменты? — удивился Генрих, не замечая, что в последнее время могли происходить какие-то траты. Сделав небольшую паузу, доктор продолжила:

— Спирт для обработки ран, успокоительное, обезболивающее. В последнее время и ты, и Анна, изрядно расходовали старые запасы. Могу дополнительно взять витамины для Анны.

Подумав, что это хорошая идея, Генрих согласился.

Когда девушка покинула кабинет, юноша присоединился к своей сестре и начал ей рассказывать о материках и странах, пытаясь поделиться с ней всеми своими знаниями о географии. Вскоре в дверь раздался стук, что отвлек офицера. В открытой двери показался мрачного вида Франц. Услышав краткий приказ, он не собирался задерживаться в кабинете офицера. Генрих был бы рад, что Францу выдастся денёк чтобы проветрится после вчерашнего, но он не испытывал никакой жалости, а просто сделал беглое предположение. Он прикинул что, эта пара вернётся только вечером следующего дня, а значит, юноша сможет побыть с сестрой и добиться более близкого расположения к ней. Почти весь день они провели в кабинете, где вначале кружился глобус, а затем Анна на кресле брата.

Когда же Эльвира уехала, её обязанности упали на плечи Генриха, из-за чего ему пришлось помогать Анне и Зигфриду на кухне. В этом новом испытании он потратил часть ингредиентов в никуда, и, давно бы бросил эту затею в припадке отчаяния или злости, но его холодное стремление к завершению удивило всех. В конечном итоге юноша понял, что заварить чай ему проще, нежели пожарить картофель. В погребе офицер нашел несколько бутылок старого вина, коими поделился со своими солдатами, и решил попробовать сам. Он прекрасно понимал, что без дела и поощрения, он будет терять любовь собственного отряда, и решил сделать это доброе дело. Находясь в обеденном зале, он слышал радостные крики солдат, что наслаждались настоящим творением старых виноделов, но сам, к большому сожалению, ничего не ощущал; даже ощущение стекающей внутри горла жидкости покинуло его. Всё это время, Анна удивлённо смотрела на своего брата, предполагая, что тот пьёт обычную, но старую воду. Она захотела попробовать, и, предположив, что ничего не будет, Генрих дал ей один маленький глоток. Девочка не радовалась, как солдаты её брата, а только скривила рожицу, почуяв сильную горечь во рту.

Генрих посчитал, что день длился и закончился благополучно. С того момента как Эльвира покинула пределы замка, он делал вещи, что считал нормальными и правильными, представляя на своём месте своих родителей. Анна отправилась спать, а её брат наблюдал через окна за маленькими огоньками со стороны Фюссена.

— Скучаешь? — спросил его Вольфганг, неожиданно появившись совсем рядом.

— Скорее всего.

Повернувшись к старому другу, офицер увидел, как тот достал сигарету и начал курить. Маленькая никотиновая палочка, что разгоралась на одном конце от вдохов живого человека, выглядела как-то по-особенному гипнотизирующе. Ощутив на себе пристальный взгляд, Вольф предложил последнюю из пачки сигарету своему другу. Генрих узнал эту пачку, именно её он хранил под половицей своего дома в тайне от отца. Старый и последний подарок Людвига, единственное напоминание о его жертве и счастливой жизни.

— За мою семью, — сказал Генрих, доставая последнюю сигарету.

Он не был удивлён тому, что его тело не почувствовало знакомого жжения в груди. Он будто и не курил, а просто дышал через тонкую трубку, без какого-либо удовольствия или последствия. Стоя у широких окон, юноши любовались дальними лесами и равнинами.

— Франц сегодня был каким-то хмурым… — вслух подумал Вольфганг.

— Волнуешься?

— Да. Нас стало меньше, и я волнуюсь. Ты что-нибудь знаешь об этом?

— Нет.

Вольфганг разочарованно выдохнул и добавил:

— Ты, как будто, отдаляешься. И я говорю не про себя или Анну, ты отдаляешься… от жизни.

— Как ты сказал: «Нас стало меньше, и я волнуюсь». Подобные вещи не обходят стороной.

— Ты прав. Но, если у тебя есть какие-то проблемы, то о них лучше говорить. Не держи в себе. — Закончив беседу, друзья разошлись по комнатам.