Красный Герцог

Когда Генрих выходил из сарая с инструментами в руках, он видел, как вздымается в небо огромный тент, и, Людвиг освобождал свою красавицу для проверки перед поездкой. Это зрелище остановило Генриха, он смотрел на то, как его отец бережно относиться к своей машине, словно к старой реликвии. Людвиг подробно осматривал каждый сантиметр, проверял шины, окна и механизмы под капотом. Генрих надеялся, что когда-нибудь он сможет на ней прокатиться, взяться руками за её кожаный руль и ехать куда глаза глядят. Только для этого нужно будет учиться, учиться и учиться. Пока Генрих уделял своим мечтам долгие часы, сам Людвиг не горел идеей о таком необычном подарке. «Самое ли сейчас для этого время? Или лучше подождать пока отец сам мне предложит?» — размышлял Генрих, не зная, как более грамотно намекнуть отцу о своих желаниях. Каким бы не было прекрасным вид заботливого отца и его машины, Генриху всё же стоит идти работать в огороде. О машине он сможет подумать еще много-много раз.

Генрих принялся за работу, не отвлекаясь на посторонние искусители. Он опустился на колени и начал вырывать сорняки из мягкой, тёплой почвы. Большинство из них вырывались с легкостью, другая же часть наоборот поддавалась очень тяжело, поэтому иногда приходилось подкапывать землю под ними. Через несколько минут не очень интересной и муторной работы, Генрих уже слышал, как заводится двигатель отцовской машины, как громко с хлопком закрывается дверь, и машина начинает своё движение. Генрих знал, что отца можно не ждать дома еще шесть или семь часов. Ему потребуется два часа пути в город и обратно, и ещё часа четыре на необходимые там дела. Отец мог вернуться и раньше, но это было маловероятно.

Рутинная работа по истреблению огромного скопления сорняков продолжалась. В особо густых местах, Генрих был вынужден замедлять темп работы, чтобы случайно не вырвать то, что должно оставаться дальше в земле. Уже через пару десятков минут, эта работа была завершена, остальная часть сегодняшних заданий была пригодна для стоячего положения, и тогда его ноющая спина сможет отдохнуть от долгого напряжения. Он пошел к колодцу, из которого вся семья брала воду для питья, готовки и полива огорода.

Колодец появился почти сразу после постройки дома; его выкопали за три дня, и, потом, он стал таким же ценным местом для поддержания жизни семьи, как и сам огород. Его точная глубина была никому не известна, потому что он впадал в подводную реку, размеры и продолжительность которой также были загадкой. Опуская ведро на веревке до водной глади, Генрих думал, что будет если в этот колодец упасть: сколько будет он лететь до воды; какая там глубина; сколько он сможет проплыть до поверхности или до следующего колодца и т. д. Задумавшись об этом, он слабо почувствовал, как медленно веревка сама по себе начинает уходить из его рук, и все стало понятно — ведро наконец-то достигло воды и теперь просто пытается уплыть дальше по течению. Вытащив ведро из колодца, Генрих понёс его к огороду. Несколько раз Генрих ходил между грядками и колодцем туда-сюда, уставая и засыпая в этой надоедливой рутине.

После полива, Генрих решился пройтись мотыгой между грядками, чтобы убрать оставшиеся корни от сорняков. Это, пожалуй, была самая легкая и интересная работа, потому что ему не приходилось ползать на коленях и не нужно было носить тяжелые вещи. Тут было куда проще представить что-то более новое и приятное, и сейчас, он вообразил то, что сдирает чешую с гигантской рыбы. Он бережно проходил вдоль всех рядом, не оставляя на рыбёшке ни единой чешуи.

— Работаешь не покладая рук, да? — раздался откуда-то поблизости неожиданный голос.

Эта фраза нарушила окружающую идиллию молчания и бурную фантазию заработавшегося юноши. Вслед за этим и смолкли звуки трудовой деятельности.

Генрих поднялся и повернулся в сторону незваного гостя; он увидел своего старого друга — Вольфганга. Это был молодой юноша, на полтора года старше самого Генриха, и сильно отличался от него, как внешностью, так и поведением, даже несмотря на то, что они росли почти в одинаковой обстановке вдали от городов. Своей наружностью Вольфганг имел некую схожесть с полевой мышью: у него был длинный и острый нос, а маленькие глаза всё время бегали как-то особенно притворно и хитро. Вольфганг любил улыбаться, и делал это во все зубы, некоторых из них он лишился в ходе драк и неудачных падений. Последняя деталь только усиливало его схожесть с грызуном. По нему было видно, что он человек не острого ума, но очень хитрый и злопамятный. Вольф вальяжно стоял между грядками, почти наступая в одну из них. На нём была одета рванная куртка и поношенная обувь — столь привычный костюм для грязных работ на свежем воздухе.

— Мы могли бы куда-нибудь пойти. Сегодня хороший день для приключений. Я бы отправился к реке или в лес, — не долго раздумывая, продолжал Вольфганг. Даже не давая и секунды своему собеседнику, чтобы что-то ответить. — Если повезёт, мы можем найти что-нибудь или кого-нибудь интересного.