Красный Ярда

Он долго водил их по археологическому музею, показывал им разные достопримечательности — геральдические знаки, статую царя Пергама, место сидения путешественника Марко Поло, зал Четырех дожей, зал Совета Десяти, комнату Трех инквизиторов, застенок с орудиями пытки, а потом повел на Мост вздохов.

Чем больше гид восхвалял Венецию, тем мрачнее делался сицилиец:

— Палермо заткнет за пояс двадцать таких Венеций!

Иностранцев поразил застенок с его темными и низкими камерами. Когда вода в каналах поднималась, узники тонули в этом застенке. В одной камере сохранилась надпись, сделанная кем-то из узников и подновляемая для туристов: «Избавь меня, боже, от тех, кому я верю, а от тех, кому не верю, — спасусь сам».

Орудия пытки вызвали у туристов ужас — тиски для пальцев, испанские сапоги, клещи, крюки… Ярда невольно вспомнил рассказы Эдгара По, а сицилиец презрительно произнес:

— У нас, в Сицилии, мучали больше и лучше!

Немка вздыхала и читала стихи Байрона, посвященные Мосту вздохов, косясь при этом на англичанку. Англичанка кисло улыбалась, глядя на воду. Сицилиец звонко плюнул в канал.

Вечерело. Гид торопился — он говорил об упадке Венеции, а по неписаному уговору все его коллеги ценили описание славы Венеции дороже и снижали цену, когда речь заходила о падении ее могущества.

Расплатившись с гидом, Ярда пошел на площадь святого Марка. Там туристы кормили нахальных голубей. Крылатые попрошайки проносились у самого носа Ярды, норовили усесться на плечи и голову… Он вывернул карманы и нашел для них немного крошек. Пока голуби клевали, он пересчитал деньги. Их, как всегда, было мало, и Ярда решительно зашагал в порт.

Ему повезло: капитан парохода, отправлявшегося а Триест, взял Ярду помощником кока.

Глава одиннадцатая

Нашим властям не следует поддерживать авиатику — пропеллеры могут вызвать бурю в политической атмосфере Чехии.

Ярослав Гашек

В Вену вели все дороги. Казалось, это знал даже паровичок, который важно пыхтел между скалами. Ярда то и дело подбрасывал уголь в его ненасытную топку. Подъезжая к Вене, машинист паровоза дал кочегару адрес своего брата, носильщика.

Носильщик приютил Гашека у себя и взял подручным на вокзал. Утром и вечером Ярда работал со своим хозяином на перроне, а днем выгружал с ним уголь на товарной станции.

Так Ярда жил в «веселой Вене». Тяжелая работа поглощала все его время, и он думал только о том, чтобы скопить денег на билет, расплатиться с носильщиком за койку и оставить несколько крон на то, чтобы посмотреть Вену, которая ничего не знала и не желала знать о нем.

Он экономил каждый геллер. Самый дешевый обед в кафе стоит две кроны, чашка кофе — двадцать восемь геллеров, проезд в трамвае и омнибусе (в зависимости от расстояния) — от восьми до пятидесяти геллеров, посещение общественной уборной (в зависимости от класса) от шести до десяти геллеров.

В Праге жизнь была дешевле. Но Ярда не унывал — он был уверен, что не пропадет и в Вене.

Наконец-то нужная сумма была накоплена, и Ярда стал знакомиться со столицей. Чего только не было в Вене! Музеи, театры, цирк, народные представления в Пратере, кабаре, оркестры, стадион с ножным мячом, теннисом и гольфом, игорные клубы, водные бассейны, Дунай с катаниями на лодках, регатами, ипподром с его скачками, состязаниями велосипедистов и летаниями на воздушных аппаратах — все это манило и туристов, и жителей Вены. Развлекайся, как хочешь, лишь бы позволило время и выдержал кошелок!

Кошелек был главным препятствием для Ярды — все эти удовольствия слишком дорого стоили, бесплатной была только музыка. На каждой площади играли духовые оркестры — профессиональные и любительские.

Вена оправдывала славу музыкального города, здесь можно было наслушаться музыки на десять лет вперед. Бурно и задорно, как волны Дуная, катились по улицам города веселые мазурки, быстрые польки, знаменитые вальсы…

Гуляя по Франценсрингу, Ярда увидел здание рейхсрата. Желание побывать в этом месте, где делалась не только имперская, но и чешская политика, всегда почему-то связывалось у Ярды с охотой посетить знаменитый шенбруннский зверинец. Теперь рейхсрат оказался прямо перед ним, и Ярда направился к красивому зданию, украшенному великолепными квадригами и бронзовыми фигурами укротителей коней. Ощутив в руке монету, швейцар пропустил его внутрь.

В рейхсрате было мало народа. Стоя на галерее, Гашек окинул беглым взглядом зал. Внизу стоял стол, за которым сидели важные господа, а неподалеку от стола, на трибуне, стоял толстый оратор и что-то говорил. Зал был наполовину пуст, а те депутаты, которые сидели в креслах, не слушали оратора и клевали носом.