Красный камень

Дело было сделано. Покупатели явились в правление только к концу дня, когда выбитый из привычной колеи вице-директор уже с нетерпением поглядывал на часы, торопясь к завтраку. Такое усердие сообщников едва не сорвало плана Паршина. Он подумывал уже о том, что из-за задержки директора не сумеет укрыться в его кабинете. Но он не любил отступать. И когда последний служащий покинул правление, в кабинете вице-директора за большим кожаным диваном лежал Паршин. Он боялся шевельнуться, чтобы не звякнули рассованные под пиджаком и в брюках орудия взлома. Лежать пришлось до темноты. Все тело ныло, но он лежал и лишь после того, как сумерки окутали большой кабинет, переменил положение, сел. Дав телу отойти, вылез из-за дивана.

Царила тишина.

Мерным позваниванием огромные часы отмечали удары маятника. Чтобы они не мешали прислушиваться, Паршин остановил их. Прошло без малого пять часов, как он был в кабинете.

Для спокойствия он подошел к двери и повернул в ней ключ. Теперь он чувствовал себя как дома. Даже не понадобилось снимать ботинки: толстый ковер совершенно заглушал шаги. Паршин расположился было за большим письменным столом и стал распаковывать ужин, но передумал: он не любил беспорядка и пустого озорства. Перенеся ужин на боковой круглый столик с сигарами, он поел, закурил директорскую сигару. Когда затекшие руки и ноги отошли, он проверил инструмент, свечу, с которой всегда работал, и направился к двери. Долго стоял возле нее и прислушивался. Наконец нажал ручку… Дверь отворилась бесшумно. Паршин вышел в коридор. Теперь его ботинки торчали из карманов, в руках он нес директорский графин с водой. Несколько широких, скользящих шагов, и Паршин был у двери счетоводства. Он вошел и поворотом отмычки заперся изнутри.

Когда Паршин закончил возню с прорезанием перегородки и присел отдохнуть, в соседней комнате часы пробили десять. Времени терять было нельзя. Он пролез в кассу и зажег свечу. У стены высились два огромных темно-зеленых стальных шкафа. Паршин выгрузил инструмент, опустился на колени и внимательно осмотрел ролики под шкафами, чтобы убедиться в том, что при отодвигании их он ни за что не заденет. Отодвигать нужно было самый большой новый сейф, в нем были деньги.

Паршин размялся, поплевал на руки и взялся за дело. Если бы кто-нибудь присутствовал при этом, то, наверное, прозакладывал бы все, что есть за душой, что одному человеку эдакий шкафище и с места не стронуть. Но он проиграл бы: через четверть часа между шкафом и стеной уже было достаточно места, чтобы работать.

Только медвежья сила Паршина могла выдержать работу, которую ему пришлось проделать. К двум часам ночи первое отверстие было готово. Паршин передохнул. Металл даже на стенке шкафа оказался чертовски прочным ― это была настоящая сталь, а не мягкое железо, как на старых шкафах.

Паршин утер катившийся с лица пот и присел закусить. Второй ужин со второй полубутылкой смирновки был закончен в десять минут. С новыми силами он принялся за расширение отверстия до таких размеров, чтобы пропустить руку.

К пяти часам утра это было сделано, но и времени оставалось мало. Наверно, сообщники уже разбирают лестницы у центральных бань. Скоро они явятся для "протирки окон". Нужно спешить, если Паршин не хочет, чтобы его застали являющиеся с петухами правленские курьеры.

Через полчаса деньги были изъяты из сейфа и выкинуты сквозь отверстие в стене в соседнюю комнату. Потом Паршин сорвал с окошка штору, намочил ее водой из директорского графина и тщательно вымыл пол, стенки шкафа, столы, стулья, стену за шкафом ― решительно все, к чему только мог прикоснуться во время работы. Нигде не должно было остаться следа его пальцев.