Красный кардинал

Кто бы ни стоял за Марией Априоновой, эти люди умели подделывать документы. С такими ресурсами и опытом они и для Нефедовых могли создать няньку «с нуля»! А они поступили иначе. Они взяли женщину, похожую на их марионетку, и забрали всю ее жизнь.

Зачем? Зачем идти на такие жертвы, такой риск? За подделку документов тоже есть статья, но не такая серьезная, как за убийство человека! К чему выходить на этот уровень? Яну казалось, что объяснения просто нет, а вот у Александры оно нашлось:

— Точно сказать не берусь, но тут могли повлиять два фактора. Один или второй — не два одновременно. Либо они лишились части своей команды и у них больше не было человека, способного подделывать документы, либо Нефедовы уже наняли Юлию Курченко. А вычеркнуть Юлию Курченко из жизни оказалось очень легко — имей в виду, я говорю не о моральной стороне вопроса!

— Да понимаю я, о чем ты говоришь… В ее случае, обстоятельства сложились идеально. Но это все равно убийство!

— Это приводит нас к мотиву похищений. Если мотив достаточно серьезен, то даже опытные бизнесмены могли пойти на убийство. А судя по частоте похищений, это именно бизнес!

Бизнес на похищении детей. Яну совсем не нравилось, к чему это идет. Вероятно, люди, стоящие за смертью Юлии Курченко, решились на ее убийство так легко, потому что им было не впервой лишать человека жизни…

— Если они пошли на убийство Курченко, потому что ее уже наняли, значит, им нужна была именно Тоня Нефедова, — заметил Ян. — Именно этот ребенок и никакой другой.

— Я тоже так считаю.

— Но почему? И Тоня Нефедова, и Миша Хрусталев — «сложные» дети с точки зрения похищений. Знаю, прозвучит цинично, но куда проще было бы похитить детей каких-нибудь алкашей, которые сами же и попали бы под подозрение. Но похитители потратили очень много сил и средств, чтобы забрать детей из обеспеченных семей. Почему?

— Думаю, ответ кроется где-то здесь.

Александра еще раз просмотрела документы и протянула брату один из листков. Это оказалась выписка из медицинской карты о состоянии здоровья Миши Хрусталева. Ян пробежал взглядом по нечетко отпечатанным принтером строкам, но так ничего и не понял.

— Обычный здоровенький пацан, — пожал плечами он. — И что? Я бы удивился, если бы у такой матери он оказался гнилой насквозь! Понятно, что она следила за его состоянием.

— Вот именно. И у Светланы Хрусталевой, и у четы Нефедовых были деньги и время, чтобы таскать ребенка по частным врачам, покупать ему хорошую еду, витамины и далее по списку.

— И что? В таком возрасте дети даже в не самых благополучных семьях здоровые, это не редкость.

— Вот, теперь ты использовал правильное слово — «редкость». Просмотри справку еще раз. Он быстро сообразил, о чем она, и в документе нашел подтверждение. Сейчас Ян не понимал только одного: как он сразу этого не заметил?

— Вторая отрицательная.

— Одна из самых редких групп крови в мире, — добавила Александра. — Я-то знала, что искать! Помнишь, как я пошла за Аллой Нефедовой, когда она самоустранилась из квартиры? Она упомянула, что у ее внучки очень редкая группа крови. Я полезла проверять — и оказалось, что она не преувеличивала. На фоне Тони Нефедовой меркнет даже Миша Хрусталев, у нее — четвертая отрицательная, большей редкости просто нет.

— Но зачем идти на такие сложности ради переливания?

— При чем тут переливание? Младший братик, не тупи!

Нельзя сказать, что он действительно не догадывался, к чему она клонит. Просто ему отчаянно хотелось, чтобы было какое-то другое объяснение, а не только эта чудовищная правда. Но полицейскому нельзя закрывать глаза на факты, какими бы они ни были.

Получить детские органы для пересадки вообще очень сложно. Получить детские органы с редчайшей группой крови почти невозможно. Если это и делают, то за очень большие деньги.

Такие, которые покрыли бы расходы и на создание липовой биографии, и на убийство одинокой учительницы, невольно обеспечившей преступникам прикрытие своим наивным хвастовством.

Не бывает таких совпадений. Если бы редкая группа крови была только у Миши или только у Тони, этим можно было бы пренебречь — или, по крайней мере, не делать этот фактор центром внимания. Но два ребенка — это уже не совпадение. Это чья-то планомерная работа, налаженный бизнес… Чудовищный бизнес.

— Если так, Мишу Хрусталева уже не вернуть, — тихо произнес Ян.

— Нет… Через два года шансов почти никаких. А вот с Тоней надежда еще есть, об этом и нужно думать!

— Ты считаешь, что есть? Даже после стольких дней?

— Считаю, потому что в случае с Тоней явно что-то пошло не так. Не представляю сценарий, при котором эта группировка, пока обозначим их так, убила бы свою главную звезду. Женщина, изображавшая сначала Марию Априонову, а потом Юлию Курченко, обладала очень редким набором черт. Она была умной, артистичной и лишенной даже базовых моральных принципов.

— А говорят еще, что ребенка обмануть невозможно, — горько усмехнулся Ян.