Красный корсар

— Почти всякое судно водоизмещением не менее шестисот тонн могло бы служить моим целям, — улыбнулся в ответ Корсар, словно желая подбодрить своего нового офицера и показать ему, как много он приобретет, подружившись с командиром «Дельфина». — Корабль этот был поначалу построен для его королевского величества и предназначался не то в дар алжирцам, не то для их обуздания. Но… но он, как видите, переменил владельца, и ему выпала несколько иная доля. Каким образом и почему это случилось, неважно. Сейчас мы не станем об этом распространяться. Думаю, что от этой перемены судно только выиграло. Я некоторое время держал его в порту, на нем были произведены кое-какие улучшения, и теперь оно отлично приспособлено для плавания.

— Значит, вы иногда решаетесь заходить в порты?

— На досуге вы можете заглянуть в записи моего личного журнала, — уклончиво ответил Корсар. — Возможно, они представят для вас интерес. Надеюсь, мистер Уайлдер, вы нашли «Дельфина» в таком состоянии, что моряку за него краснеть не приходится?

— Его красота и образцовый порядок сразу бросились мне в глаза: оттого-то я и постарался разузнать о нем как можно обстоятельнее.

— Вы быстро заметили, что он держится на одном якоре! — засмеялся в ответ капитан. — Но поверьте, я никогда ничем не рискую без достаточных оснований — даже потерей якорей и тросов. Такой солидной батарее, как моя, было бы не особенно трудно принудить к молчанию здешний, с позволения сказать, форт. Но в этом случае нас могло бы задеть какое-нибудь шальное ядро, так что я предпочитаю быть готовым к отплытию в любую минуту.

— Должно быть, не очень-то весело сражаться, когда не можешь спустить флаг, что бы ни случилось, — сказал Уайлдер, не столько высказывая свое мнение, сколько просто размышляя вслух.

— Под нами всегда есть морское дно, — прозвучал лаконичный ответ.

— Но, скажу откровенно, я люблю мое судно и очень забочусь о его хорошем состоянии… Мы ежедневно осматриваем мачты, стеньги, реи и все прочее, ибо часто случается, что храбрость надо умерять осторожностью.

— А как и где вы производите ремонт после бури или сражения?

— Гм! Так или иначе ухитряемся его производить.

Он замолчал, и Уайлдер, заметив, что доверяют ему еще не до конца, прекратил расспросы. Вскоре вернулся офицер в сопровождении одного лишь негра, и тот в нескольких словах объяснил, в каком состоянии находится Фид. Это не только раздосадовало, но и глубоко уязвило Уайлдера. Однако он принялся с такой искренностью и простодушием извиняться перед Корсаром за поведение своих матросов, что тот легко убедился, как далек молодой человек от каких бы то ни было подозрений насчет злого умысла со стороны капитана.

— Вы ведь хорошо знаете моряков, сэр, — сказал он, — и не сочтете преступлением проступок бедного малого. На рее, у снастей нет лучшего матроса, чем Дик Фид, но не могу отрицать, что он чересчур старается быть хорошим собутыльником.

— Хорошо, что остался хоть один, чтобы доставить вас на берег, — небрежно ответил Корсар.

— Я и сам отлично доведу ялик: мне не хотелось бы разделять друзей. С вашего разрешения, негр тоже останется ночевать на корабле.

— Как вам угодно. После последней схватки у нас нет недостатка в пустых койках.

Уайлдер велел негру вернуться к товарищу и позаботиться о нем, пока тот не придет в себя. Сципион, у которого в голове тоже мутилось, охотно повиновался. Затем молодой человек попрощался с Корсаром и офицером и спустился в лодку. Сильно оттолкнувшись от темного корпуса фрегата, он опытным глазом моряка с удовольствием окинул его безупречную оснастку, а затем снова перевел взгляд на темную массу корпуса.

У самого бушприта четко вырисовывался стройный силуэт человека, видимо, следившего за всеми движениями Уайлдера, и, хотя ночь была беззвездной, новый помощник узнал в том, кто с таким интересом наблюдал за его отплытием, самого Корсара.

Глава VIII

… Кто тот синьор?

К о р м и л и ц а. Сын и наследник старого Тиберио.

Д ж у л ь е т т а. А тот за ним, тот, кто не танцевал?

К о р м и л и ц а. Не знаю я…

Шекспир, Ромео и Джульетта

Едва солнце поднялось из вод, среди которых раскинулись голубые острова Массачусетса, как жители Ньюпорта стали отпирать двери и окна и готовиться к своим дневным делам, как свойственно людям, мудро использовавшим положенное для отдыха время. Там и сям открывались несложные запоры и замки, там и сям слышались взаимные утренние приветствия и любезные расспросы о простуде дочки или ревматизме старой бабушки.