Красный корсар

Тот, кто так внимательно наблюдал за этими явными признаками давно ожидаемого отплытия, вполне естественно перевел взгляд на судно, стоявшее на рейде, чтобы проследить, какое впечатление произведет там этот не оставляющий сомнений сигнал. Но даже самый пытливый и зоркий наблюдатель не заметил бы, что второй корабль хоть как-то откликнулся на него. Пока на купце производились только что описанные маневры, корсар стоял на якоре, ничем не обнаруживая, что в его черном безжизненном корпусе скрывается хоть одна живая душа. Но Уайлдер среди этого кажущегося сонного спокойствия усмотрел немало признаков готовности к выходу в море, заметных только моряку. Канат, вместо того чтобы свободно спускаться к воде длинной дугой, был натянут до предела. Все шлюпки находились на воде. Ни один парус, ни один рей не были сняты для починки или осмотра, которые обычно предпринимаются, когда корабль стоит в безопасном и подходящем для этого порту. Сотни снастей переплетались на фоне синего неба. Словом, хотя судно как будто и не собиралось отплывать, оно на самом деле было готово сняться с якоря или в случае необходимости привести в действие орудия нападения и защиты. Абордажные сетки были, как и накануне, подтянуты к снастям, но эту меру крайней предосторожности легко было объяснить обстоятельствами военного времени, когда корабль мог быть атакован легкими французскими крейсерами, так часто плававшими из Вест-Индии вдоль всего американского побережья, равно как и тем, что он стоял на рейде и не получал никакой защиты от портовых укреплений. Но тому, кто знал, каков этот корабль на самом деле, он мог показаться сейчас хищным зверем, ядовитой змеей, что лежит в притворном оцепенении, поджидая, чтобы жертва беззаботно подошла на достаточно близкое расстояние, и готова прыгнуть на нее или запустить в нее ядовитые зубы.

Уайлдер покачал головой с видом человека, отлично понимающего, что означает это предательское спокойствие, и прежним неторопливым шагом вновь направился к городу. Довольно долго он шел, не замечая бега времени, и потерял бы счет еще многим минутам, если бы чье-то легкое прикосновение к его плечу не вывело его из задумчивости. Вздрогнув от неожиданности, он обернулся и понял, что шел слишком медленно: его догнал старый моряк, которого он в последний раз видел там, где сам хотел бы сейчас находиться.

— При ваших молодых ногах, сэр, — сказал старик, когда ему удалось обратить на себя внимание Уайлдера, — вы могли бы нестись, как корабль на всех парусах. Однако мои старые ноги догнали вас, и мы настолько сблизились, что можем уже переговариваться без сигнальных флагов.

— Ты, наверно, обладаешь таким необыкновенным преимуществом, как умение разрезать волны кормой, — насмешливо ответил Уайлдер. — Если плыть таким невероятным способом, бог знает куда можно уйти.

— Я вижу, братишка, ты в обиде на меня за то, что я подхватил твои же рассуждения. Но ведь я, можно сказать, ставил паруса по твоей команде. Или ты ожидал, что такой старый морской волк, как я, невесть сколько раз стоявший на вахте на флагманском корабле, признается в своем невежестве насчет чего-либо касающегося синего моря? Черт побери, мог ли я быть уверен, что среди сотен судов, которые сейчас спускают на воду, нет и такой посудины, что лучше ходит кормой вперед? Говорят, корабль строят в подражание рыбе, а значит, можно выстроить корабль на манер устрицы или краба, — вот он и станет разрезать волны кормой.

— Ладно, старик! Думаю, что ты уже получил от адмиральши в награду добрый куш и можешь на целый сезон залечь в дрейф, не заботясь о том, как будут строить корабли. Скажи-ка, ты все время будешь держать курс вниз по этому склону?

— Пока не дойду до самого дна.

— Тем лучше, так как мое намерение — снова подняться наверх. Ну, как говорится на море, когда между судами кончается разговор, желаю хорошей кварты.

Видя, что молодой человек резко повернулся и стал быстро подниматься туда, откуда только что спустился, старый матрос засмеялся.

— Да, никогда-то ты не плавал с контр-адмиралом, — сказал он, продолжая спускаться и при этом осторожно выбирая дорогу, как это подобало его возрасту и немощи. — Нет, сколько ни ходи по морю, по-настоящему отшлифуешься только на флагмане, да и то если работаешь на бизани.

— Несносный старый подлиза! — проворчал сквозь зубы Уайлдер. — Негодяй видал лучшие дни и теперь пользуется своими знаниями, чтобы провести глупую женщину. Хорошо, что я отделался от этого мошенника! Он, наверно, сделал себе ремесло из вранья, раз теперь ему тяжело работать. Пойду-ка обратно. Путь свободен, и всякое может случиться.