Красный корсар

Раздался еще более громкий и грозный треск, — но теперь для этого потребовалось нанести сперва несколько сильных ударов по самой мачте. Морская пучина снова приняла рухнувшую в нее бесформенную массу дерева, снастей, парусов. В то же мгновение «Каролина» поднялась на волну и с трудом двинулась по ветру.

— Выпрямляется, выпрямляется, — закричали разом двадцать голосов, которые были немы, пока длилась пауза, решавшая вопрос о жизни и смерти.

— Пусть спускается под ветер! — раздался спокойный, властный голос молодого командира. — Очистить палубу от обломков! Рубите, рубите, живей, ребята, — топорами, ножами, рубите все подряд всем, чем угодно!

Надежда придала людям энергии, и вскоре ванты и другие снасти, еще связывавшие срубленные мачты с кораблем, были перерезаны. «Каролина» поднялась теперь так высоко, что едва касалась пены, покрывавшей море. Ветер проносился над водной пустыней мощными порывами с такой силой, что, казалось, угрожал поднять судно в воздух. Единственный не убранный еще парус фор-марсель раздувался так, что последняя мачта грозила сломаться и рухнуть. Уайлдер подозвал Иринга, обратил его внимание на опасность и отдал необходимый приказ.

— Мачта не выдержит больше этих ужасных толчков, — закончил он, — и если она полетит за борт, то может нанести «Каролине» такой удар, что при скорости, с какой ее швыряет из стороны в сторону, он может оказаться роковым. Надо послать наверх людей, чтобы отрезать парус от рея.

— Рей гнется, словно ивовый прутик, — ответил помощник, — а колонна мачты дала трещину. Очень опасно посылать человека наверх, пока свирепствует такой шквал.

— Пожалуй, вы правы, — согласился Уайлдер. — Оставайтесь здесь. Если со мной что-нибудь случится, постарайтесь довести судно до какого-либо порта не севернее Мысов Виргинии, но ни в коем случае не пытайтесь достичь Гаттераса при теперешнем состоянии…

— Что вы намереваетесь делать, капитан Уайлдер? — прервал его помощник, положив руку на плечо начальника, который уже бросил свою треуголку на палубу и собирался скинуть плащ.

— Я хочу отрубить этот марсель, иначе мы потеряем мачту и, может быть, погубим «Каролину».

— Это я вижу, сэр. Но слыханное ли дело, чтобы кто-нибудь выполнял за Эдварда Иринга его долг? Ваша обязанность довести судно до Мысов Виргинии, моя — обрубить марсель. Если со мной случится несчастье, — что ж, запишите это в судовой журнал да добавьте два слова о том, как я сделал то, что мне полагалось. Вот самая подходящая эпитафия для моряка.

Уайлдер не стал спорить и снова принялся за наблюдения. Между тем Иринг пошел на шкафут, выбрал подходящий топорик и, не сказав ни слова молчаливым, но внимательно наблюдавшим за ним матросам, прыгнул на фок-ванты, где каждая ванта натянута была напором ветра до того, что грозила вот-вот лопнуть. Все на судне отлично понимали, что именно он намеревается делать, и четыре или пять старших матросов, повинуясь тому же гордому сознанию долга, которое заставило помощника взяться за столь опасное дело, прыгнули на выбленки [90], чтобы подняться к небу, готовому, казалось, обрушить на них сотни ураганов.

— Прочь с фок-вантов! — закричал Уайлдер в рупор. — Прочь все до одного, кроме помощника!

Слова его донеслись до слуха возбужденных и пристыженных моряков, устремившихся за Ирингом, но на этот раз команда не возымела действия. Не прошло и минуты, как все онн были уже на рее, готовые действовать по первому сигналу офицера. Помощник огляделся по сторонам: убедившись, что буря свирепствует не так сильно, он ударил топориком по шкоту, крепящему рею одного из нижних углов растянутого и почти разрывающегося от напряжения паруса. Раздался звук, подобный взрыву, и парус, сорванный порывом ветра, на мгновение поднялся в воздух, раздуваясь перед носом судна, словно его поддерживали крылья. Моряки на рее все еще глядели туда, где, как маленькое облачко, исчез парус, и в этот миг с треском, долетевшим до Уайлдера, лопнула одна из фок-вант

— Спускайтесь! — отчаянно закричал он в рупор. — Спускайтесь по бакштагам ради спасения своей жизни, все до одного спускайтесь!

Только один из матросов успел воспользоваться этим предупреждением и с быстротой ветра соскользнуть на палубу. Ванта лопалась за вантой, потом раздался роковой треск дерева. Мгновение мачта со всей паутиной снастей словно колебалась, какую сторону горизонта ей вы брать, затем, повинуясь движениям корпуса, с тяжким грохотом рухнула в море.

За катастрофой последовало затишье — немое, но красноречивое; сами стихии, казалось, умиротворились после того, что было ими содеяно. Уайлдер бросился к борту судна и отчетливо увидел жертв катастрофы, еще цеплявшихся за свою утлую опору — рухнувшую мачту и реи. Он различил даже, как Иринг на прощанье махнул ему рукой с мужеством моряка, который не только понимает безнадежность своего положения, но и умеет смело принять неизбежное. Затем обломки мачты со всем, что за них цеплялось, поглотил страшный, сверхъестественный туман, обступивший судно со всех сторон и заполнивший все пространство от моря до самых туч.