Красный корсар

— Послушайте, приятель, — прервал его собеседник с тихим смехом, — надеюсь, я не ошибаюсь, принимая вас по вашим манерам и костюму за моряка. Вы думаете, что на корабле нет подзорной трубы? Или вы предполагаете, что мы не умеем ею пользоваться?

— Должно-быть, у вас есть важные причины, которые заставляют вас следить с таким вниманием за тем, что делают незнакомые вам люди на твердой земле?

— Гм!.. Может-быть, мы ждем груза, но я полагаю, что вы ночью приехали сюда не для того, чтобы полюбоваться оснасткой. Вы желаете видеть капитана?

— Разве я вижу не его?

— Где? — спросил собеседник Уильдера, делая невольное движение, исполненное страха и почтения.

— В лице вас!

— В моем лице? Нет, нет, я не достиг еще такого почетного положения на корабле, хотя мое время еще может притти в один прекрасный день. Скажите, приятель, вы прошли под кормой вон того корабля?

— Конечно; он, как видите, находится на линии моего переезда.

— Это судно, кажется, в хорошем состоянии и совершенно готово к отходу, как мне говорили?

— Да, паруса готовы, и он держится на воде, как корабль, уже нагруженный.

— Нагруженный чем? — быстро спросил его собеседник.

— Грузом, отмеченным в его журнале, без сомнения; но вы, кажется, еще не грузились. Если вам надо взять груз в этом порту, то пройдет еще несколько дней, прежде чем вы будете в состоянии поставить паруса.

— Гм! Я не думаю, что мы останемся долго после нашего соседа, — возразил моряк несколько сухо. Потом, как бы боясь, что сказал лишнее, он поспешно прибавил:- мы, негроторговцы, имеем на борту лишь ручные цепи да несколько боченков рису; а для пополнения балласта у нас есть пушки и ядра, чтобы их заряжать.

Их разговор был прерван тем же ревом, какой встретил Уильдера. Повидимому, окликали новую лодку.

Ответ, произнесенный тихо и осторожно, был быстр, краток и выразителен. Этот внезапный перерыв, повидимому, очень смутил собеседника Уильдера. Дав Уильдеру знак оставаться на месте, он побежал к средней части корабля, чтобы принять прибывших.

Пять или шесть матросов атлетического сложения вышли из лодки и в глубоком молчании поднялись на борт корабля. Офицер поговорил с ними шопотом, и затем с большой мачты в лодку была спущена веревка.

Через минуту тяжесть, предназначенная к переноске на борт, уже болталась в воздухе. Эта черная масса напоминала человеческое тело. Она была подхвачена матросами, которые быстро исчезли за мачтами.

Происшедшее сильно заинтересовало Уильдера и привлекло его внимание, однако, не настолько, чтобы он не заметил дюжины темных фигур, неожиданно появившихся из-за снастей. Но он недолго предавался своим размышлениям. К нему присоединился его собеседник, и, повидимому, они снова остались на палубе только двое.

— Вы знаете, что значит собирать матросов с суши, когда корабль готов ставить паруса? — сказал офицер.

— У вас, кажется, испытанный способ подымать их на борт.

— А! Вы хотите сказать об этом негодяе на большой мачте. У вас хорошее зрение, приятель, если вы различаете на таком расстоянии. Но, — прибавил он, — мы с вами уже долго здесь, а капитан ждет вас в своей каюте. Следуйте за мною, я буду вашим лоцманом.

— Постойте, — сказал Уильдер, — не будет ли удобнее доложить ему обо мне?

— Он уже знает об этом. На корабле не может произойти ничего, что не дошло бы до него прежде, чем это запишут в корабельный журнал.

Уильдер не возражал. Офицер проводил его до коридора, отделяющего главную залу от остальной части корабля, и, указывая ему пальцем на дверь, произнес вполголоса:

— Ударьте два раза; если вам ответят, — войдите.

Уильдер последовал его совету. Он ударил раз, но или его не слышали, или не хотели ответить. Он ударил снова и получил позволение войти.

Молодой моряк открыл дверь и при свете яркой лампы узнал… иностранца в зеленом сюртуке.

Глава VI

Каюта, в которой очутился Уильдер, ясно обрисовывала характер ее обитателя. По форме и размерам она нисколько не отличалась от кают обыкновенных кораблей, но обстановка ее представляла странную смесь роскоши и воинственности. Висячая массивная лампа была серебряной, и, несмотря на попытки приспособить ее к новому назначению, можно было узнать по ее форме и украшениям, что она одаряла когда-то совсем другое место. Два больших канделябра из того же металла также были бы уместнее в церкви. Стол красного дерева, покрытый лаком, с инкрустированными ножками, очевидно, имел первоначально совсем иное назначение. Покрытый бархатом диван и канапе голубого шелка показывали, что сама Азия была данницей богатого обладателя этого помещения. Кроме этой мебели, виднелись зеркала, серебряная утварь, занавесы, ковры.