Красный лик

У него не будут просить той или иной уступки, у него будут требовать разных компенсаций разные «пострадавшие», ему будут выставлять к оплате различные суммы и в случае неуплаты — будут это правительство ругмя ругать на основании постулируемой «свободы»; а если не будут действовать прямо против него в революционном порядке, что вполне возможно, то уж никогда не создадут плотной и единодушной атмосферы, которая будет поддерживать это новое правительство…

Кому нужны старинные табакерки, а кому — национальная Россия. Это две вещи окончательно разные.

* * *

Центробежные тенденции в российском обществе чрезвычайно велики, и, в сущности, они и поддерживают отсутствием сопротивляемости то правительство, которое в настоящее время стоит у власти, — правительство коммунистов.

Коммунисты едины, спаяны как-никак дисциплиной, имеют известный пафос, имеют вкус к государственности. Если их государство в известный период берёт известного коммуниста и вышвыривает его от привычной работы и от уютной жены «на фронт», даёт ему твёрдые и опасные поручения, то для кого же секрет, что эмиграция-то к таким поручениям не приспособлена.

Назначение на фронт с винтовкой какого-нибудь вождя эмиграции, вроде Н. Н. Горчакова, или поручение ответственной разведки в тылу соввласти А. М. Спасскому, поручение устройства митинга в ударном порядке Н. Л. Гондатти — конечно, поведёт только к конфузу, и страшным обидам, и сильнейшим интригам.

Если каждый захудалый коммунист при каждом удобном или неудобном случае может выступить на трибуну и худо или хорошо произнести речь, в которой не будет блистания элоквенцией, но которая, в общем, сохранит все основные экстраполяции борьбы и будет практически полезна, то сколько среди эмиграции нашлось бы такого народа, способного на это?

Мы, не колеблясь, скажем, что такой подготовки в эмиграции нет, да и быть не может; она представляет из себя род зарубежного либерализма, при котором, в сущности, нет никакой разницы — судит ли данная особь вкривь или вкось. Находясь в пустом воздухе чужой страны, которой нет дела до образа мыслей эмигрантов и которая интересуется ими только с точки зрения гражданского порядка, эмиграция может выдумывать какие угодно положения — ибо они не имеют никакой практической ценности. Из песка верёвки не свить, хотя каждая песчинка и может считать себя свободной и достигать каких угодно высот индивидуального духа.

Между тем для организации правового государства нужно кое-что другое — кроме этой способности к рассыпчатости, приличной лишь в куличе. Нужно техническое овладение массами, нужен пафос, который для этого никак не создашь никакими рассказами о табакерках и былых счастливых днях Аранжуэца.

В этой области всего яснее становятся известные свойства русской интеллигенции. У неё был пафос революционный, пафос протеста против «несправедливостей», но у неё нет пафоса гражданственного, пафоса государственного.

Никто из русских контрреволюционных генералов, правителей и т. д. — не занимал трибун на площади и не произносил громовой речи, своим прямым психологическим напором утверждая в толпе свою собственную личность, утверждая свою гражданственность, способность обратиться за помощью и поддержкой к каждому из «малых сих», к отдельному гражданину, поднять его до себя, зажечь огнём самопожертвования и, главное, — показать в этом деле свой личный бескорыстный пример.

Странно сказать, но школа этого уменья свойственна в русской действительности только, главным образом, — революционерам.

А так как революционерами являлись только социалисты, то вид гражданственности принял у нас несомненный социалистический не русский оттенок. Националистам же при всём их прекраснодушии и национальности — на долю выпал только раскатистый военный баритон да властные нотки, что далеко нынче не в моде.

Но что же нужно для национальной государственности?

* * *

Для государственности, прежде всего, нужен пафос общественности; нужно, прежде всего, видеть в каждом своём компатриоте не жулика и конкурента, а брата. Нужно приучить себя к мысли, что каждый успех твоего русского брата — есть твой успех, и ему надо радоваться, а не шептать про «брата» гадости кому попало.

Если брат заработал лишний рубль — слава тебе, Господи, потому что становится меньше русских санкюлотов. Нужно приучить себя к мысли, что ты не единственный умный человек на земле и что, как это ни тяжело, надо выслушать, что говорит и что думает и другой, а не сразу же обвинять его в «большевизме».

Нужно воспитаться в том, что революция была, что она должна быть признана и что по ту сторону соврубежа не только «слуги III интернационала», а громадное большинство русских людей, таких же как и ты сам, но только несчастнее тебя, потому что тебе удалось удрать.

Нужно освоить, что революция выделила из себя огромное количество сильных и талантливых людей, которые заняли известные посты и никак этих постов не сдадут, а с ними, с этими людьми, — рано или поздно придётся работать.