Красный лист (СИ)

Я остановился где-то на границе леса и джунглей – привычного для меня леса и всё ещё пугающих своей красочностью джунглей. Мозг, кое-как приспособившийся к цветовому калейдоскопу, ещё в норме, но сознание буянило. Каждый красно-сине-зелёный цветочек, светящийся неоном в ночи, вызывал бурю эмоций от восторга до желания съесть, хотя последнее вряд ли относится к продукции сознания.

Видишь, как гусеница выращивает шипы из тела и за счёт них передвигается или накалывает желающих ею откушать, и замираешь на миг, поражённый разнообразием, а когда точно такая же… похожая гусеница, только как фура, ползёт по земле, потом приподнимает переднюю часть и смотрит, как ты быстро лазаешь…

Я понял, восторгаться, то есть испытывать чувство восторга, можно только тем, что можешь уничтожить, даже если палкой. А вот тем, что может съесть тебя, восторгаться не получается, хотя бы потому, что орган чувства восторга – глаза, их нет на затылке, и когда ты смотришь, куда убегать, чувство восторга не возникает… Пф, славно я тогда убежал от той гусеницы, даже сумел перепрыгнуть на другое дерево. Потому как ползает гусеница хорошо, а летает, наверное, пока плохо, вот бы бабочку из этой гусеницы не встретить.

И ведь накаркал – не встретил. Хищные лианы, ядовитые листья, кровососущие веточки, птички, мухи и комары… Ползучее одеяло – вот то, чем можно было бы восторгаться, но даже вараны-многоножки и пауки-великаны пропускали это многомиллионное сборище муравьёв. И лишь анаконда, не вылезая из воды, может наблюдать, как это одеяло приползает к воде и устраивает карусель, чтобы каждый муравей напился и с собой запас взял. И ведь по отдельности любая птаха съест, а все вместе... уф... загрызут. Я просто видел, как варан каким-то образом утащил тигра у анаконды, а тут муравьи мимо проползали, перекусили тигром, и только косточки остались. Варан ещё долго вздыхал, глядя им вслед. Наверное, прикидывал, что нужно было сначала оттащить подальше.

Вараны, по-моему, самые страшные в этих джунглях твари... после анаконды. Как охотится анаконда, я вообще не видел. Один раз... паучок к воде подошёл, потом всплеск и тишина, паук исчез.

А вараны могут охотиться по одному, парами, стаей. Хорошо, что плохо ползают по деревьям.

Так выходит, плохо... выходит хорошо, входит плохо... Нет, я гоню. А кто бы не гнал? Диета на синих жучках однообразна и вызывает странные ощущения, типа... ну на хрена я сюда пошёл? В смысле... да просто без смыслов, на хрена?!

Я всё чаще спускался на землю, пугающих звуков становилось меньше, скорость залезания на дерево – больше. Я врастал, обрастал, становился меньше... менее неместным. Тело на удивление быстро приспосабливалось, чего не скажешь о сознании – то ещё неповоротливое чудовище. Спасал лишь поток. Сознание, занятое потоком, не мешало жить, не отвлекало.

Не отвлекало настолько, что тело, занятое продвижением к источнику дыма, продвигалось, сознание... поточило, а я думал о природе этого самого сознания. И в принципе о том, кто я?.. Если я не тело и не сознание, я тот, кто думает, что я – это я. Или я тот, кто заметил, как небольшой паук размером с крупную собаку следит за мной уже пару часов. В принципе пауки подобного размера не сильно опасны. Лапы... лапки... лапища ломаются посохом с одного раза, и паук, утративший часть мобильности, отступал.

Да, у меня ещё ни разу не дошло до того, чтобы убить паука, они всё же умные твари – отступали. Но, видя, как их обезьянки пожирали, думаю, они, наверное, вкусные, как омары. Омары – опять же в копилку к окрошке с пивом. Вот почему, когда мог, то и мыслей таких не было? А сейчас, когда за мной следит сухопутный омар... Назовём его пумой, в пауках я не сильно разбираюсь, только по размерам поделил – этих бить, от этих бежать. А вот такие, следящие за мной... мне не нравятся.

Да, это конечно, паранойя, но это не значит, что за мной не следят.

Бело-зелёные мохнатые цветы собирают влагу за ночь, с утра, если успеть раньше разной живности, можно испить кисловатый напиток. С примесью чего-то там, потому что те же обезьяны прямо дерутся за возможность попить.

Обезьяны... Что можно сказать? Приняли меня в стаю ну таким, внештатным сотрудником, сексотом – секретным сотрудником. Это выразилось в полном игнорировании меня, моего присутствия. Если, например, я сижу на удобной веточке, могут залезть, сесть почти рядом и поедать то, что они там поедают, – пауков, змей, зелень, насекомых опять же. За счёт этого мой рацион слегка меняется. Я вижу, что они едят, тоже пробую, но пока всё довольно... не очень на вкус. Но не траванулся ни разу, это плюс, а вот то, что за мной следит паук... это паранойя.

Передвигаться со стаей обезьян очень удобно, они знают, что где, только они больше по деревьям, я же всё же... пока земноходное существо. Да и маршрут наш не совпадает.