Красный лист (СИ)

Я сижу на полу у стены, а напротив, за столом сидят трое и рассказывают мне про меня. Что казнён буду через жертвоприношение, что неделю меня будут кормить и поить, чтобы привести в нормальное состояние, чтобы я самостоятельно дошёл до пирса и если я согласен, то нужно сказать: «Да». А если нет, то отправят в гнездо... туда, где я сидел, на подумать и согласиться.

– Вы... слышали всё, что я говорил. Было ли там то, что я шпион Зелёного листа?

– Мы слышали только то, что вы хотели рассказать, и этого более чем достаточно для приговора.

И у меня... А я – а, нах... кончайте так. А они – хорошо, если ответишь на вопрос. А я типа – давай. Но в голове только Настя. Настя это была или иллюзия, организованная шаманами... я даже благодарен, настолько мне стало легче после общения с Настей, и всё... всё, что я делал это время, уже не выглядело откровенным фарсом или пафосом. А… ну такая жизнь. Странная только от того, что это я её так воспринимаю... Моя жизнь.

– Как ты попал сюда?

– Красным порталом.

– Координаты точки входа?

– Не знаю.

– Кто открыл портал?

– Не я.

– Кто?

– Не знаю. Серый.

– Твоё задание?

– Вернуться назад.

– Нас не устраивают твои ответы.

– Других нет.

– Будешь думать в гнезде.

– Да и хрен с вами, восстанавливайте здоровье.

Я сидел в камере, нас тут пять мужчин и пять женщин. В чистом – чистые серые шаровары, чистая серая жилетка. Мои сокамерники все в укусах и отметинах – вожди... или шаманы. Я один тут с пятью укусами и одним браслетом. Клык со мной, нож со мной, что это за тюряга такая?

Кормят хорошо, лечат... хорошо. В жертву принесут – плохо.

На третий день... тело...

– Э... алло… – шибануло сознание. Сознание очнулось и такое: – Э, алло...

Прости, Настя, но нужно попытаться, а что попытаться, сознание не сказало.

Мои сокамерники изначально не были столь... сильно повреждены телесно. Но, видимо, приносить нас в жертву будут одновременно. Да и у некоторых в глазах есть несогласие.

– Ну... чего? Бежать будем? – пробуя замок на железной решётке, говорю я скорее себе.

– Решётку выбьешь – я здесь путь наверх знаю. И ещё одну решётку... две решётки – и мы на улице. Там всего-то... через стену, потом лагерь пройти, ну и затеряться. Я думаю, лучше к южанам рвануть, – сказал мужик так ровно, как будто и не стебётся.

– А то! – Я собираю всю силу в кулак, весь поток и бью в замок. Кисть в хлам... кровь... боль... жжение.

Вылечили быстро. Тюремщики, принёсшие еду, принесли и мази – намазали, обезболили, залатали, сказали – главное, ноги береги, чтобы дойти.

– Ну... чего? Бежать будем?

Все, кроме одного, кивают, согласные бежать.

– А ты что?

– А я слово дал.

Я повспоминал. Уф... отпустило, слово, что не сбегу, не давал, дал слово, что сам дойду... А куда дойду, не сказал, а раз дал, нужно держать.

– А я не давал! – сказал я, успокоившись.

– Вот только замок выбей, и бежим, нас тут не караулят.

– Откуда знаешь?

– Я тут типа служил.

– Хорошо дослужился.

– А то.

Замок... Опять же ноги-то беречь нужно. Есть тут одна идейка, не идейка... нужда, потребность. Йо-йо, поглощённые мной, не рассасываются... застряли в руках, чешутся, так и требуют драки. Чем битьё по замку не драка?

Бам – поток, сила, устремление, цель и всё жжение, и все йо-йо... Пф... рука в хлам…

Я отошёл к койке и вылил на руку воду, замотал тряпкой-одеялом. По ощущениям кости целы. Ну и немного дебил – кровати стоят железные...

Мужик, служивший, подошёл к решётке, подёргал.

– Ты молодец. – И, навалившись, выдавил решётку. – Ещё так сможешь?

А то! У меня же... три руки. Я пнул кровать – закреплена.

Вторая решётка поменьше, но и рук целых поменьше... ни одной. Но ту я бил левой... целой, а эти – правой, повреждённой.

Бам – и кости вонзаются, и боль... Бам-бам, бью я... и жжение.

– До рассвета чуть-чуть, – шепчет служивший.

Мы идём коридорами с узкими окнами. В огромном помещении никого, это заставляет задуматься... задуматься заставляет, но додумать нет времени – мы выбежали во двор. Вышли вдевятером, один так и не пошёл.

Налево к пирсу, решаю я. Направо к стене, решает служивый.

– К стене, – говорит служивший.

– К пирсу, – говорю я.

Впрочем, мне попутчики и не нужны, портал – это путь домой только для меня. Я, кстати, и думал рвануть туда во время жертвоприношения... не дождался, натура потребовала действий.

Спорить некогда, а от стены уже идут, бегут к нам.

Рванули... кто куда. Служивший – к стене на дурака, и двое проскакивают. Нас трое – к пирсу. Восход… Красный камень пирса сливается с красной водой. Камень чуть выступал, видно более яркие полосы красного. Линия – бегу по ней, а рядом проваливается в воду мужик и тут же исчезает. Девушка толкает меня в спину:

– Не останавливайся.

Мы бежим прямо на солнце, девушка – точно за мной, я – точно по наливающейся красной линии.

Бежать становится тяжелее, будто навстречу потоку воздуха бежишь. В какой-то момент, если бы не девушка, упирающаяся в спину, меня бы сдуло. Ветер плотно отталкивал от купола.

Преодолевая встречный напор воздуха, мы приближаемся к центру купола, к яркой, мерцающей красным светом точке.