Красный оазис

— По какому праву? — запротестовал Али. — Она — моя! Это я изловил красивую змейку, и я хочу получить от Османа-паши награду за ее поимку.

Мизра бросил в лицо жадному разбойнику несколько измятых банковых билетов со словами:

— Возьми, шакал! Но именем Османа-паши приказываю тебе передать девушку мне!

Солдаты, забравшиеся следом за Али в подземелье, поддержали Мизру, ссылаясь на приказание, полученное от Османа. Али подчинился. Мизра вывел Марику из подземелья.

— Куда ты ведешь меня? — осведомилась девушка.

— Туда, где ты будешь в безопасности! — ответил уклончиво Мизра.

— Я хочу к отцу. Веди меня к отцу!

— Да я же и хочу отвести тебя к твоему отцу! — солгал не обинуясь Мизра. — Твой отец, мой отец и три гяура покинули марабут и отправились для переговоров вон в ту рощицу. Садись на коня, мы сейчас их нагоним. Давай свои руки: я тебя развяжу.

Обман удался. Мизра усадил девушку, сам сел на второго коня и дал ему шпоры. Всадники понеслись прочь от марабута.

Топот копыт был услышан внутри марабута. Встревоженный Руджеро Дориа выглянул в бойницу и увидел вдали Мизру и похищенную им Марику.

— Измена! — закричал он, хватаясь за оружие. — За мною, друзья!

Все, в том числе и контрабандист Мукдар, выбежали наружу. Аскеры Али-бен-Али, не осмеливавшиеся приблизиться к марабуту, стали обстреливать осажденных, но под беспощадно меткими выстрелами берсальеров скоро смешались и пустились в постыдное бегство, усеивая своими трупами дорогу.

Иза, снова потерявший дочь, сходил с ума от горя. Горевал и молодой офицер. Нагнать Мизру было немыслимо…

— Не горюйте, лейтенант, — пробовали солдаты утешать своего командира. — Главное, мы-то ведь живы. И у нас имеются ружья и патроны. Отобьем синьорину. Не горюйте. Уж мы с толстяком постараемся.

— Правильно! Мы с длинноногим расстараемся, лейтенант. Не выдадим!

Обсудив положение дела, осажденные решили продолжать погоню. Но едва они попытались спуститься с холма, как вокруг них запели пули: аскеры Османа-паши залегли в наскоро вырытых траншеях. Бой при таких условиях оказывался неравным: беглецов расстреляли бы на первой же версте пути…

Пришлось вернуться в марабут и искать прикрытия за его толстыми стенами.

Прошло некоторое время. Внезапно что-то с треском взорвалось вблизи марабута.

— Наше дело плохо! — обескураженно вымолвил лейтенант Дориа. — Турки подвезли пушку и хотят гранатами разгромить нашу крепость.

— А мы можем спрятаться в подземелье, — предложил Иза.

Осажденные спустились в подземелье и засели там.

Граната за гранатою ложились около марабута, но у турок не было хороших канониров: их заряды не попадали в марабут.

Один из солдат выполз на разведку, потом вернулся с криком:

— Наш дирижабль плывет. Турки отступают.

Все осажденные высыпали наружу и увидели величественно плывший по небу военный дирижабль. От времени до времени с платформы его срывалось что-то черное и стремительно падало на землю. И тогда там, где это черное падало, поднимался, словно колоссальный призрак, столб песку и дыму. Дирижабль обстреливал гранатами тот турецкий отряд, который осаждал марабут.

Пять минут спустя турки в беспорядке рассеялись. Воспользовавшись этим, осажденные тоже покинули марабут, предвидя неминуемое возвращение турок после ухода дирижабля. Но раньше, чем уйти из подземелья, Иза взял кусок угля и начертал несколько слов на стенах подземелья по-арабски.

* * *

Мизра довез Марику благополучно до лагеря Османа-паши. Турок был очень доволен и горячо благодарил Мизру. Что же касается осажденных в марабуте, то Осман отдал приказ разгромить здание гранатами.

Как мы видели, это не удалось: турок испугало появление итальянского дирижабля. Но едва дирижабль ушел, канонада снова возобновилась. Потом несколько смельчаков аскеров пробрались к марабуту, подложили под один из углов динамитный патрон, и страшный взрыв разрушил дряхлое здание.

В полной уверенности, что осажденные погибли под развалинами, турки ушли. Через некоторое время на это место прибыл одинокий всадник в арабском одеянии: это был Мизра.

Узнав, что марабут взорван, он хотел хоть отыскать труп отца и дяди, чтобы предать тела погребению.

Но тщетно рылся он в развалинах; там не было и следа трупов.

Тогда Мизра спустился в подземелье и там увидел на стене ту надпись, которую оставил, уходя, старый шейх Иза-эль-Магри:

«Мизра, не ищи нас под мертвыми камнями: мы живы и мы свободны!

Мизра! Ты поступил с нами как предатель.

Мизра! Ты похитил мою дочь, чтобы предать ее в руки турок. Но твой отец благороднее тебя: он объявил себя добровольно моим пленником.

Мизра! Твой отец станет свободным только тогда, когда будет свободна моя дочь.

Помни, Мизра, этого желает и твой отец. А Коран говорит: „Да будет презрен тот, кто неповинуется отцу своему“.

До свиданья, Мизра!»

Под этою надписью стояло имя:

«Иза-эль-Магри».

Выбравшись из подземелья, долго еще бродил по пустыне Мизра. Тяжелые думы тучею налетели на него. В ушах его горьким упреком звучали слова, сказанные ему похищенною им девушкою: