Красный падаван

Иногда Старкиллер усаживался где–нибудь в сторонке и наблюдал за происходящим. Смотрел, как грузовые дроиды возводят мобильную базу. Видел Юно — девушка легко оправилась от раны и так же легко включилась в жизнь маленького лагеря. Она разговаривала со штурмовиками и землянами, смеялась. Мне безразлично, говорил он себе, всё чаще замечая Юно рядом с Колей. Я ситх. Я сам по себе.

Наверное, ему было в чём–то даже интересно, как отнесутся ко столь явной обособленности земляне, но земляне с прежней приветливостью здоровались с ним, кормили, а во всём остальном как–то очень быстро оставили в покое.

Он даже не воспринимал себя чужим. Он вообще никак себя не воспринимал. Ему было просто–напросто смертельно скучно. Праздность убивала не слишком быстро, но много вернее джедайского меча.

Поэтому Старкиллер с немалым облегчением узнал, что объединённая группа земных и Имперских воинов начала прочёсывать ближайшие леса в поисках выходящих из окружения и захваченных в плен красноармейцев.

Наконец–то появилась работа, незазорная для ситха.

— Едут, — отрывисто произнёс земной майор, но тут же поправился, — отставить, это пока дозор.

Он пощёлкал кнопками визора.

— А вот у них грузовичок, а вот у них броневичок. Жирные гансики. Для разнообразия. Э, ты куда это?

— Сейчас мы их убьём, — с предельно равнодушным видом ответил Старкиллер, привычно перехватывая меч, и, не удержавшись, добавил по–русски, — для разнообразия.

Глава 21. Зачем человеку каникулы

На следующие сутки, прохладным ранним утром немцы выбросили десант.

Ну как выбросили — попытались. Автоматические турели, методично посапывая, пожгли парашютистов прямо в воздухе. Население лагеря, — кто мог ходить, — высыпало полюбоваться, как маленькие чёрные фигурки превращаются в искорки фейерверка. Лучи смерти сейчас были почти незаметны, и казалось, что безнадёжно извивающиеся парашютисты вспыхивают сами по себе. С неба сыпался тихий печальный пепел.

Половинкин сплюнул залётную дрянь и дальше представление смотрел уже с закрытым ртом.

Все эти дни он по–прежнему ночевал на природе — не спалось Коле в жилом секторе. Всё в инопланетной казарме было справно и толково — ан не спалось. Другие земляне тоже — по первости ночь–другую базой восторгались, а потом как–то незаметно перебирались на свежий воздух.

Что характерно, очень скоро из помещений сбежали и союзники, мотивируя нежеланием отрываться от коллектива. Половинкин сильно подозревал, что космолётчики просто тоскуют по природе. Он смотрел в высокое белорусское небо и ёжился, представляя себе долгие месяцы в огромной металлической коробке, в чёрной тревожной пустоте — неизвестно где. После такого, прямо скажем, Земля — это рай.

А даже хоть и встретила она инопланетян не особенно приветливо. Легионерам, кажется, это было совершенно безразлично. У Коли вообще сложилось такое впечатление, что у этих улыбчивых парней в камуфлированной броне в жизни кроме войны ничего и не было. Да ведь и у нас, на Земле — что они пока видали? Один сплошной дремучий лес.

Но это не беда. Вот немцев побьём — и увидят товарищи союзники совсем иную Землю.

— Увидим, — сказал Окто, тыча бронированным пальцем в планшет, — мои ребята «глаза» развесили.

Мясников, поправляя крохотный динамик новенького портативного переводчика, заглянул ему через плечо:

— Ага, вот эти радиусы? Разумно. «Палач» ведёт?

— А как же. Со стороны вот… как это произнести–то…

— Лельчицы, — подсказал майор, — деревня городского типа. Когда?

— Часа через три можно начинать собираться.

— Хо. Спасибо, капитан.

Он повернулся к Половинкину:

— Так, слушай мою команду. Всё, что щас попадало… Хотя оставить, молод ты ещё. Хитренко! Берёшь два звена и прочёсываешь территорию. Там пару тушек в сторону снесло, ты видел. Мусор прикопаешь, трофеи тащи. Если кто вдруг живой некстати — смотри сам, «языки» нам щас особо без надобности. Вопросы? Выполнять.

Хитренко, крепкий рукастый паренёк, деловито козырнул, но Мясников вдруг хлопнул себя по лбу:

— Стой, вот–ка что ещё: они оружие отдельно сбрасывают. Найдёшь контейнеры — головой вскрывай, мало ли.

— Та знаю, тащ майор, — чуть снисходительно заулыбался крепыш, — шо Вы вечно как с маленькими.

— Дерзишь, Хитренко. Ходу!

Товарищ майор и вообще имел большое влияние на подчинённых. Шестерёнки завертелись, лагерь готовился к очередному этапу обороны.

— Всё, — сказал Окто, осматривая свои чудесные пушки, — пока не запустим генератор, о подзарядке говорить не приходится. Перед авиацией мы теперь практически беззащитны.

— Так запускай, в чём затык?

Окто переварил очередное незнакомое слово, кивнул.

— Затык, — со вкусом произнёс он, — что базовый генератор побился немного. Ничего страшного, но система управления рассинхронизирована — техник нужен.

— Что ж у вас всё битое какое, — задумчиво протянул майор.

— Тебя бы в ту воронку, — огрызнулся штурмовик, — высокие технологии всегда хрупкие.

Мясников удивлённо поднял глаза:

— Ежели они хрупкие — то какие же они «высокие»?

Окто притворно закатил глаза.