Красный пассажир

— Я в десятый раз вам повторяю, товарищ Горбунов, что ни каких доносов я строчить не собираюсь, — Игорь нервно постукивал карандашом по столу, пытаясь скрыть раздражение, но как только перевел взгляд на жену — улыбка озарила его мрачное и измученное лицо. Ольга тоже ответила ему радостным кивком головы, едва сдерживая себя, чтобы не броситься на шею мужу.

— Слушай, Горбунов, чего ты ко мне пристал со своими донесениями, лучше взгляни на эту женщину, — Смагин жестом указал на Ольгу, — тебе встречались когда-нибудь подобные красавицы, — он иронично покачал головой, заметив, что смутил чекиста, — вот то-то, это моя жена, Ольга Алексеевна, и я ее не видел уже более двух месяцев. Да напишу я тебе этот проклятый отчет, только не сейчас. Тебе же на нашем пассажире каждый второй стучит, и чтобы я не изложил на бумаге, ты мне никогда не поверишь. И вообще это не моя обязанность, — Смагин, пытаясь как-то заполнить образовавшуюся паузу после своей необдуманной реплики, подмигнул чекисту и указал на капитана Семенова, который что-то доказывал пароходскому начальству, потом тихо сказал. — Вот он тебе целый роман напишет, а я фрахтователь, мое дело груз, пассажиры и заработанный фрахт, все остальное у него.

— Вот, вот, — встрепенулся Горбунов, — кстати, о грузе, у нас есть сведения, что у вас в трюмах контрабандный товар, — глаза опера моментально сузились, и доброжелательная улыбка исчезла с лица. Он мигом, из своего бесшабашного и простецкого парня превратился в хищника, почуявшего след жертвы.

— Погодите, — вмешался в разговор Стоцкий. Он движением руки остановил напористого чекиста. — Все, что находится в трюмах пассажира задекларировано в грузовых документах, в коносаментах и манифестах и мы не делаем из этого ни какой тайны. А вот для какой цели мы этот груз возим, я думаю, в наше время знает любой школьник, это для получения прибыли, что является коммерческой тайной.

— Я все понимаю, — Горбунов выдавил из себя дежурную улыбку, — но мы обязаны проверить оперативные, агентурные сведения. — Он достал из внутреннего кармана пиджака потертый блокнот, нашел нужную страничку и прочитал: «8 марта 1989 года вы произвели внеплановый заход на остров Шикотан, где было погружено на борт два трехтонных контейнера. Ни в грузовом манифесте, ни в грузовом плане судна этих контейнеров нет. Это первое. Второе. 15 марта произведен заход в японский порт Хокодате — погружено десять легковых автомобилей. Откуда у вас иностранная валюта на приобретение техники, а также, кто давал разрешение на закуп. И третье. 22 марта сего года судно заходило на рейд порта Находка, двое пассажиров покинули борт, а два, совершенно посторонних человека, поднялись на борт судна. Кто они такие и почему их нет в судовых ролях? Вот это я и хочу выяснить. Что везли, почему и для чего? Вопросы понятны. — Чекист внимательно обвел взглядом присутствующих.

Первым пришел в себя Стоцкий. Он снял очки, протер платком, чуть запотевшие от волнения, стекла и водрузил «велосипеды» обратно на переносицу.

— По поводу заходов все было согласовано со мной и начальником управления пароходства. — Стоцкий выдержал паузу, чтобы привлечь к себе внимание и продолжил, — если вы так хорошо осведомлены о действиях начальника рейса, то почему же не в курсе дел, что именно по его инициативе был спасен экипаж СРТМа «Кижуч», и аварийное судно отбуксировано на остров Шикотан. Заход в порт Хокодате произвели по причине крайней необходимости, ввиду начавшихся непредвиденных родов у одной из пассажирок, а на рейде порта Находки были списаны два пассажира. О том, кто поднимался на борт судна в Находке и что грузили на Шикотане мне ничего не известно, но вот по поводу закупа автомобилей мы можем предоставить все соответствующие документы. — Стоцкий выдохнул и пригубил из рюмки коньяку, которую предусмотрительно поставила перед ним дежурная буфетчица.

После такого расклада, Горбунов недовольно поморщился и покосился на Ольгу Смагину, которая, не скрывая волнения, пристукивала каблучком своей маленькой туфельки по блестящей, после утренней уборки, палубе капитанской каюты. Затем он, без слов, сложил свои блокноты в черный пластмассовый кейс, встал и откланялся, что было похоже на дурную пародию поведения в обществе высокосветского чиновника.

— Добро, на сегодня все, но нам с вами, господин начальник рейса — он кивнул на Смагина, — предстоит еще долгая беседа, — Горбунов развернулся, прищелкнув наборными каблучками, забрызганных грязью, форменных башмаков, и вышел. Смагин помахал ручкой в спину, удаляющемуся государеву барбосу.