Красный пассажир

Игорь минуту колебался. Он вспомнил слова наставника, что эти ребята и без него своруют столько, сколько им надо, а он благородный, так и будет продолжать честно нищенствовать на одну зарплату. Нет, хватит, в этой стране нормальные люди уже давно поняли, что чем доказывать свою правоту и устраивать революции проще и дешевле приноровиться к создавшимся условиям, то есть потихоньку отщипывать от «российского пирога» маленькие незаметные ломтики.

Смагин также отчетливо понимал, что, войдя в сговор, он уже никогда не сможет оторваться от этой компании. Здесь начинается рубеж невозвращения, обратного пути к честной жизни нет. Но предательский голос внутри него нашептывал. «У тебя же молодая красивая жена, ее надо одевать, маленький ребенок, которого необходимо растить и воспитывать. Они никогда не поймут тебя, если была возможность взять свое, а ты прошел мимо. Просто все тебя будут считать неудачником по жизни».

Игорь огляделся, словно за ним следили из десятков видеокамер, и еле заметно кивнул головой. Альфред Адольфович удовлетворенно хмыкнул.

Тогда вот здесь тоже поставьте свой автограф, — директор протянул пожеванный листок серой бумаги.

— Что это? — Игорь развернул бумагу и продвинул ближе к свету. Что за филькины грамоты вы мне подсовываете, больше никаких подписей..

— Это Ваше, Игорь Львович, согласие на включение игровых автоматов, показ платного видео и разрешение на продажу спиртного в барах.

— А вам что моего устного согласия мало. Со спиртным давайте повременим, — непререкаемым жестом руки, Игорь остановил напористого победителя соцсоревнования, — торговлю откроем на обратном пути, когда у рыбаков будет, чем платить, ну а по всему остальному я даю добро. Только что я с этого буду иметь.

— Вот это деловой разговор, чувствуется наш человек, — директор скомкал листок и сунул его в карман, — для начала десять процентов от выручки наличными в конце рейса, — директор невинным взглядом посмотрел на начальника рейса.

— Ты за кого меня принимаешь, прохвост, — Смагин положил тяжелую руку на плечо директора ресторана отчего тот перекосился в одну сторону, — ты знаешь, сколько я таких, как ты, пропустил через свои руки, — и жестким голосом не требующим возражений произнес:

— Фивти — фивти, андестэнд, только наличные, каждый день вечером.

В глазах Альфреда Адольфовича вспыхнули, но быстро погасли злые огоньки ненависти.

— Извините меня старого дурака, запричитал директор, глупость спорол. Это десять процентов к вашим пятидесяти, хотел сказать, но вы меня опередили. Я же понимаю, и вашему начальству надо кое-что преподнести, все мы люди, все хотим жить. Еще раз извините старого пустомелю, будем считать, что договор заключен, за это не грех и выпить.

Как, кстати вам мои куколки, не правда ли хороши!

— Сам проверял, — съязвил Игорь и погрозил директору пальцем, — не сметь развращать малолетних.

— Да они сами, кого хочешь, совратят. Вы только дайте мне знать, к слову сказать, вы им приглянулись.

— Я и без вас это знаю, — Игорь помахал официанткам, дайте же что-нибудь поесть и уберите от меня вашего шефа, он меня заморит работой.

— Все, все я удаляюсь, а вечерком добро пожаловать в бар, на партию в преферанс.

Запах дорогих духов пахнул со стороны спины, словно легкий ветерок прошелся по цветочному полю и накрыл с головой мягким саваном расслабляющего покоя. Игорь задохнулся от внезапно захватившей его тихой радости и спокойствия. Такое случалось с ним, когда он заплывал далеко в море и, распластавшись на спине, покачивался на волнах, слушал загадочные шумы океана. Вода и успокаивала и одновременно возбуждала все мужское начало. Он, как бы наполнялся великой силой природной стихии, замешанной в этой неизмеримой массе воды миллиарды лет производящей жизнь.

Девушка поставила тарелку душистого, красного борща перед Смагиным, слегка коснувшись своим узким бедром за плечо мужчины. От этого прикосновения, как по трубам, к Игорю потекла горячая река энергии юного тела. Игорь внутренне перекрестился. — «Что за дьявольское наваждение! Вот уже четвертый десяток лет за спиной, а все как в молодости, каждый новый запах, легкий контакт вызывает в нем звериный инстинкт.

Смагин, не поднимая глаз, начал жадно есть, словно провел бурную ночь с этой незнакомкой. И, когда он, пересилив свою неловкость, поднял глаза, то увидел, что девушка сидит за соседним столиком и что-то невозмутимо пишет на салфетке. Она подняла удивленные глаза на Смагина и спросила.

— Вам второе принести?

— Как тебя зовут, красавица.

Щеки девушки покрыл румянец, она вдруг стушевалась.

— Галина Савельева, — она опустила голову, как провинившийся подросток.

— Вот что, Галочка, в меню указан, цыпленок табака, лучше принеси мне кусок поджаренного мяса, да побольше, так называемый «стэйк».

— Сейчас закажу, только придется подождать