Красный пассажир

Марина сидела и молча наблюдала за подругой. «Неужели я также выгляжу после очередной гулянки?» — Сегодня ее совершенно не беспокоило, что ее лучшая подруга Алла Семкина с рано увядшим лицом, потухшими глазами и редкими выжженными перекисью водорода волосами выглядит, как последняя нищенка на вокзальной площади. Ее не смущало даже то, что весь пароход в лицо называл их потаскухами и пьяницами. «Ничего, пускай смеются, болтают, обзываются. Сколько таких говорунов уже давным-давно лежат по могилам и на дне морском, а вот она, хоть и алкашка, а жива, может любить и ненавидеть, плакать и смеяться и плевать хотела на всех этих правильных людей».

Марина неожиданно для себя всхлипнула, и на ее огромных глазах навернулись слезы. Семкина с испугом посмотрела на подругу.

— Ты че, старая, случилось чего. В первый раз вижу, чтобы Батькова ревела.

Марина утерла слезу и грубо рассмеялась.

— Не видела никогда, больше и не увидишь, все кончай, морду пудрить, американец заждался, у меня аж руки чешутся его потискать. Возьми бутылек с клофилинчиком — проверенное средство, напрочь память отшибает, даже у самых правильных коммунистов, что лезли в мою постель. Идем, Алка, потешим свою порочную душу и смоем унижением женскую растоптанную честь кровью и потом еще более ничтожных людишек.

* * *

Джон Карпентер, облачившись в «Аляску» и обмотав шею длинным шерстяным шарфом, прохаживался по безлюдной и холодной прогулочной палубе. В руке он держал увесистый пакет с двумя литровыми бутылками виски «Блэк энд Вайт» и большой коробкой шоколадных конфет, изготовленных на московской фабрике имени какого-то Бабаева. Джон понимал, что через несколько часов начнется перегруз пассажиров, и он больше никогда не сможет насладиться бранной трелью известной всем в пароходстве Марины Батьковой. Он посмотрел на свой «Ролекс», приобретенный на деньги от последней сделки по продаже рефрижераторов, и самодовольно улыбнулся. «Этот Смагин прямо из кожи лезет, чтобы выслужится, а до сих пор не понял, что большие деньги не зарабатывают честной службой или изнурительной работой, они делаются из воздуха при помощи мозгов избранных людей человечества».

К этим людям без ложной скромности Карпентер относил и себя, единственное, о чем он сейчас сожалел, что дал Смагину аванс в двести долларов. Но Смагин сдержал слово, и сегодня в обед к нему позвонила незнакомая девушка. Она представилась Аллой и назначила встречу на прогулочной палубе, чтобы потом переместиться для аудиенции в одну из неприметных кают теплохода.

Кто-то тронул Карпентера за плечо. Перед ним стояла крашенная блондинка в черном пальто с ламой и в японских кроссовках, эдакую униформу пароходских красавиц. Яркую, боевую раскраску, воспаленного от многочисленных выпивок, лица, дополняли золотые украшения с крупными бриллиантами в маленьких прозрачных ушах и индийское ожерелье из черных, сверкающих звездочками камней на уже начавшей стареть шее, подернутой мелкими складками и поникшей груди, неприлично, выпирающей молочной наготой, из-под черного меха воротника. Она протянула крохотную ладошку и, улыбнувшись красными, словно у клоуна губами, представилась:

— Алла, подруга Марины, — женщина кокетливо улыбнулась, — как и договаривались, она ждет вас в своей каюте.

Карпентер обернулся, словно затравленный хорек в своей норе и, накинув капюшон, пошел следом за женщиной. «Как же эти русские морячки похожи на наших проституток с Пятой авеню в Нью-Йорке» — мелькнуло в голове у повеселевшего Карпентера, но дурные мысли тут же сами собой улетучились, уступив место фантазиям по поводу предстоящего праздника души.

Алла провела его пустынными коридорами в носовую часть судна и открыла дверь в каюту, слегка освещенную тусклым светильником над одной из двухъярусных коек. За небольшим столиком сидела еще одна блондинка в ситцевом сарафане, прикупленном, очевидно, в дни своей бурной молодости на одном из базаров Сингапура или Гонконга. Глубокий вырез открывал чуть не на половину пышную грудь, подчеркнутую тугим лифом, стянутым складками на талии. Она улыбнулась Джону, блеснув рядом золотых зубов, отчего у парня по спине пробежали мурашки.

— Марина, — девушка первая протянула руку, перевитую синими венами, и указала гостю на стул, — присаживайтесь, не мешало для начала на х… валенок надеть, шутка, — обе девицы весело загоготали, предчувствуя хорошую вечеринку. Батькова достала из — под стола бутылку водки и три огромных фужера.

— Давайте снимем курточку, она вам будет мешать, — Алла ловко стащила с Карпентера Аляску и бесцеремонно заглянула в его пакет. — Что там у нас. А, виски, ну это на десерт с конфетами, сейчас, пригубите водочки с огурчиком и доставайте ручку с бумагой, времени у нас мало, будем записывать — она подмигнула подруге и взглядом указала Джону на синий фужер.

Карпентер взял дрожащей рукой фужер, наполненный до краев белой жидкостью и, перекрестившись, выпил до дна. Девушки дружно захлопали.

— Вот это хорошо, вот это по — нашему, — Марина чокнулась с подругой и залпом опрокинула свой бокал.