Красный паук, или Семь секунд вечности

Салон самолета сразу заполнился розовым туманом, который стал быстро конденсироваться и скручиваться в маленькие вихри. Салон пропал, а вместо него возникла небольшая, квадратная комната. Посередине помещения возвышалась реанимационная кровать, а рядом на стуле сидел человек с завернутыми за спину руками и темной повязкой на глазах. Это был мистер Эхэндстронг, и он тихо задыхался.

У маленького окна стояли двое и курили.

Высокий потушил сигарету и тихо проговорил:

– Скорей бы меня перевели. Сил никаких не осталось – иногда еле сдерживаюсь. Хорошо, что осталась всего две недели. И, ту – ту! В Алабаму. Домой!

– Тебе везет, долговязый! Домой – это здорово! – скороговоркой согласился широкоплечий. – Я бы тоже домой. Хоть завтра. Но мне еще год. И я должен возиться с этим, – широкоплечий шлепнул бывшего астронавта по лысине. – А с каждым годом с этим стариком все больше и больше проблем. Я что-то стал уставать от него.

– Ты что вытворяешь, – злым шепотом оборвал его высокий и показал глазами на видеокамеру.

– Да ерунда, – сплюнул с досады широкоплечий. – Давай завершать! Я сейчас ему сделаю «ди – шестнадцать». А ты, пока встряхни его хорошенько. Только ничего ему не сломай. В прошлый раз ты ему вывихнул руку. Он ныл потом три недели. Хорошо с ним было работать еще лет пять назад, – широкоплечий ломал ампулу и заполнял шприц. – Бывало, выслушаешь его бред. Вколешь ему, вытрешь нос. Потом, дашь «Бесамэ мучо», и он готов к дальнейшим «подвигам». Хоть на интервью, хоть к Президенту на прием. А сейчас все хуже и хуже. С каждым днем – все новые и новые причуды. Я готов, – широкоплечий поднял руку со шприцем.

– Проснись, сволочь! – крикнул во весь голос долговязый, встряхивая размякшее тело мистера Эхэндстронга. – Ты чего тут разлегся?! Сегодня у тебя встреча с Президентом, ты меня слышишь? Отвечай!

Мистер Эхэндстронг поднял безглазое лицо.

– Отпустите меня, – шептал он, – мне страшно.

– Как ты мне надоел! – кричал долговязый. – Сидеть смирно!

Он освободил руки старика Эхэндстронга и приказал:

– Быстро вытяни правую вперед!

Широкоплечий мгновенно подкатил стол на колесах, ухватил руку, наложил жгут и ввел препарат в вену.

– Готово! – отъехал он в сторону. Через три минуты начнет действовать. Давай сюда судно!

Волна тошноты поднялась снизу. Старик, удерживаемый могучей рукой долговязого, долго трясся над эмалированной емкостью.

– В душ! – коротко бросил широкоплечий.

Старика под руки занесли в душ. Через пять минут с полотенцем на седой голове голый мистер Эхэндстронг восседал на том же стуле. Теперь руки были свободны.

– Готово! Начинай! – скомандовал широкоплечий.

– Так! Ты понял, гнида, что теперь должен говорить? Иначе все повторится!

– Да, я понял, – трусливо улыбался мистер Эххэндстронг. – Я больше не буду.

– Прекрасно, – улыбался долговязый. – У тебя сегодня пресс-конференция и встреча с Президентом. Помни, что за тобой наблюдают постоянно. От тебя сегодня требуется только одно – соблюдать наши инструкции. Понятно? Но если что не так, тебя ждет скорая расплата! – долговязый показал шприц с длинной иглой.

Розовый туман медленно таял.

– Мистер Эхэндстронг, – Лукьянов стоял в проходе рядом с креслом астронавта. – Вы здесь в полной безопасности, и к Президенту на прием сегодня идти не надо.

Мистер Эхэндстронг тихо плакал без слез.

– Это так ужасно! – воскликнула сердобольная Елизавета.

– Только искреннее раскаяние поможет избавиться от кошмаров, но господин Сильная рука, похоже, сам пока не готов к такому поступку, – тихо произнес Лукьянов, – остается единственный выход – смерть. В общем, господа, – обратился Лукьянов к американцам, – вы должны быть нам благодарны: мы даем вам шанс.

Над головами сидящих проплыла Варенька в оранжевом комбинезоне, распевая странные вирши тоненьким голоском:

«… Бледная Луна, бледный твой свет,
Бледная Луна – любовница мертвых.
Бледная Луна, мертвенный твой свет
Ты несешь любовь только мертвым…»

В салоне наступила тишина.

– Ты чего там распелась? – напустился на внучку Валентин Маркович. – Откуда ты эту чушь взяла? Сама сочинила?

– «Ты несешь любовь только мертвым», – повторила Варенька и, оттолкнувшись руками от потолка салона и сложив руки «ласточкой», направилась было в хвост самолета, но зацепила ногой защелку дверки верхней полки для ручной клади и оттуда, прямо на голову мистеру Эхэндстронгу, упал кожаный чемодан, стукнув его по лбу.

– Варя! – взревел вслед улетающей внучке Валентин Маркович. – Быстро вернись! Что за наказание! Вернись немедленно и извинись перед господином астронавтом! Вот я тебе задам за твой «мертвенный свет», – негодовал Шустрый, – вы уж ее простите, мистер астронавт. Она разбаловалась не в меру – летать, видите ли, научилась.

– По-моему, это китайский эпос, – заметил Юрий Петрович. – Господин Эхэндстронг, примите наши извинения за доставленное неудобство.

– За первое или за второе? – осведомился господин Эхэндстронг.

– За оба сразу, – ответил Лукьянов.