Красный паук, или Семь секунд вечности

– Ну, что? Будем мести или как?

В следующее мгновение, оттолкнувшись ногами от подножки кресла, Василий Несторович вылетел из люка вертикально вверх, плотно прижав руки ко швам. При выходе из башни голова полковника Удалова нанесла весьма болезненный удар по носу майора Звягина, склонившегося с фонарем над люком. Через мгновение оба офицера катились по мягким листьям.

Первым вскочил Звягин и, удерживая себя за нос, гнусаво закричал:

– Ты что Вася! Совсем офигел!

Удалов, сидя на листьях и держась за голову правой рукой, кричал:

– Он там, сидит в башне! Валенда! Лови его!

Из люка механика-водителя ногами вперед с трудом выбирался Валенда. Ослепительная Наталья Павловна в белоснежном летнем костюме оцепенела от удивительной картины.

Майор Валенда запрыгнул с размаху на гусеницу и уже изготовился нырнуть в люк, как вдруг крик Зыряновой остановил его.

– Вон он, там! Наверху!

На кромке оврага стоял субъект в солнцезащитных очках. Одет он был по-зимнему: с лопатой и метлой на плече. Офицеры внизу замерли, рассматривая мрачную фигуру в черном.

Где-то вдалеке настороженно куковала кукушка.

– Не бойся, Пашка! – хрипло крикнул черный субъект. – Сегодня я по тебе мести не буду! Можешь спать спокойно!

Валенда ринулся наверх, но на поляне перед оврагом уже никого не было.

– Павел Васильевич! – крикнула Зырянова. – Кто это был?

– Не может быть! – побледнел Валенда. – Не может быть!

– Нам пора ехать, – прогнусавил Звягин, удерживая нос. – Надо успеть добраться до места назначения, пока совсем не стемнело.

Глава 27 Воскресенье, 18 июля 1999 года. Раннее утро. Уральск

– Юра! Проснись! Слышишь? – жалобный женский голос разрезал душную тишину. – Проснись же, пожалуйста!

– Что? – вздрогнул Юрий Петрович Лукьянов, увидев перед собой белесое пятно лица, – Юля? Это ты? Ты меня напугала! Чего не спишь?

Юлия Сергеевна Подгорная испуганно прошептала:

– Юра, тут какая-то птица летает по комнате!

Юрий Петрович тихо хрюкнул спросонок и свесил ноги в темноту:

– Как хорошо, что ты меня разбудила, – Лукьянов растирал лицо ладонями. – Мне сейчас кошмар приснился, – сразу начал рассказ Юрий Петрович, – будто я кого-то ищу и вдруг понимаю, что мне надо найти Андрея Зорина. Меня ведут по темным коридорам и приводят в белую комнату, где находится много людей в белых халатах. Мне говорят, чтобы я проходил ближе. А врачи стоят очень тесно и, по всей видимости, ждут меня, как на опознавание. Я протискиваюсь к центру и вижу на полу, на одеяле лежит на боку голый человек. И я понимаю, что это труп. Вдруг «труп» привстает и поворачивает голову ко мне, и я вижу абсолютно черное лицо! У меня во сне от ужаса волосы встали дыбом! Но я подавляю страх и пытаюсь узнать, кто это. А на этом черном мертвом лице открываются глаза, они живые и смотрят прямо на меня. Точнее, прямо вовнутрь меня. И я узнаю – это Андрей Зорин!

– Ужас! – прошептала Юлия Сергеевна.

– Зорин пристально смотрит и глазами что-то пытается дать мне понять, но я ничего не могу сообразить, – продолжил шептать Юрий Петрович. – Потом Зорин понял, что до меня не доходит и, утомленный, закрыл глаза. А у меня перед глазами остается его черное лицо, которое превращается в такую бесформенную, космическую черноту. Я вглядываюсь в эту черноту и вижу какое-то слово, словно, написанное мелом на черном прямоугольнике.

– Какое слово? – прекратила бояться Юлия Сергеевна. – Ты запомнил?

– По-моему, это было слово «прощен», – морщил лоб Юрий Петрович, – только в конце этого слова что-то еще имелось. Кажется, восклицательный знак. Что-то выше, чем остальные буквы слова. Понимаешь? «Прощен» и восклицательный знак. А вообще тебе еще раз спасибо за то, что ты меня разбудила – я сильно испугался. Наверное, это на нервной почве. Сколько сейчас времени?

– Около четырех часов утра, – проговорила уже окончательно проснувшаяся Юлия Сергеевна. – Вечно ты со своими фантазиями дурацкими. А кто прощен-то? Ты что ли?

– Может и я, – серьезно ответил Юрий Петрович. – Только, Юля, прошу тебя с этого момента: ты должна мне верить. Что-то сейчас произошло этой ночью. Я пока не понимаю, но чувствую: случилось нечто очень важное для нас для всех, понимаешь?

– Понимаю, дурында! А теперь и ты меня послушай. Мне только что тоже звонил Андрей Зорин! Я проснулась от ужаса, а он там на люстре…

– Как на люстре? Зорин? – недоумевал Юрий Петрович.

– Нет, не Зорин, а птица: она залетела в форточку! – начала злиться Юлия Сергеевна. – Какой бестолковый все-таки!

Пропустив мимо ушей подробности о своей толковости, Лукьянов включил ночник и стал щуриться на потолок.

– A-а, синица, – протянул он сипло. – Так это же Парус Майор.

– Парус Майор? – недоверчиво потянула Юлия Сергеевна, натягивая ночную рубашку на голые колени, – а как ты его узнал?

– По форме клюва: видишь – к тому же, он храбро залез в шапку, значит, это наш синиц. Так что случилось? – принялся зевать Юрий Петрович. – С чего этот балда Зорин взялся тебе звонить по ночам?! По-моему, мы вчера все обговорили: выезжаем сегодня в восемь утра.