Красный Петух

– Даже шведам, находящимся здесь, я не сообщал своего имени, а вам сообщил. В официальных документах в Швеции вы можете узнать, что я сотрудник службы безопасности. Но эти сведения трудно получить, а вы, кстати, это уже знаете. Кроме того, я лейтенант шведского флота. У меня образование примерно такое, которое коммандос получают во всем мире. Я приехал в Бейрут невооруженным, сам искал встречи с вами, чтобы попросить о сотрудничестве, и больше говорить не собираюсь.

– Ты убежден в этом?

– Уверен настолько, насколько это вообще возможно. Мне не нравится твоя угроза пытками, и не потому, что это больно, а потому, что наше сотрудничество станет абсолютно невозможным.

– Ты считаешь, что мы можем убить тебя просто так?

– Да, само собой разумеется. Но этого вы не сделаете.

– Почему нет?

– Если моя теория правильна, что этот план есть "план Далет", а не "план Даал", то у нас интересы общие. Если вы убили шведского полицейского, то положение ваше неважное. А если вы убьете меня в Бейруте, оно будет еще хуже. Цена, которую вам придется заплатить, будет слишком высока. Кроме того, вы поставите ваших шведских "поклонников", способствовавших контакту, в невыносимую ситуацию. Они будут обвинены в преступлении. Ты должен это понимать, в этом я уверен. Итак, пора прекратить театр ужасов.

– Хорошо, – сказал человек, назвавшийся Мишелем, – очень хорошо! Ты начинаешь мне нравиться. Плевать на пытки.

Последние слова он произнес, неожиданно расплывшись в улыбке. Потом опять посерьезнел.

– Давай порассуждаем здраво, – продолжил он. – Хочешь ты или нет, но пока тебе придется остаться здесь. Какие при этом могут возникнуть проблемы, которых мы не можем предусмотреть, с посольством, например?

– Нет, я действую независимо от посольства, они не станут искать меня. Наоборот, я могу позвонить им, если возникнут проблемы, но ты, наверное, не об этом говоришь.

– Нет, с посольством мы уже связывались. Они подтвердили одному звонившему шведу, что ты, так сказать, существуешь, но в остальном говорить о деле они не хотели. Что-нибудь еще?

– Да, гостиница. Они могут начать беспокоиться и в худшем случае вызовут полицию, если таковая еще существует в Бейруте.

– С этим все в порядке. Мы оплатили твой счет, твои вещи скоро прибудут сюда, ты, так сказать, выписался из гостиницы.

– Тогда я не вижу никаких проблем, пока что.

– То есть?

– Не могу же я просто так вот исчезнуть.

– И даже на три-четыре дня?

– Но меня могут начать разыскивать, если я не дам о себе знать довольно долго.

– Конечно. Но давай поговорим о другом. Какова твоя точка зрения на нас и израильтян?

– У них наилучшая и у вас почти такая же служба безопасности и разведки. То, что я до сих пор видел у вас, производит очень хорошее впечатление.

– Я, собственно, имею в виду, на чьей стороне ты сам, лично?

– На это я не хочу отвечать!

– Почему?

– Потому что я в несколько необычном положении и мое мнение практически изменилось.

Человек, назвавшийся Мишелем, снова улыбнулся.

– Давай плюнем на все это, а?

Карл одобрительно кивнул.

– А сделаем мы теперь вот что, – продолжил палестинский офицер-разведчик. – Мы проверим твою одежду, и завтра, наверное, ты получишь ее обратно. Мы также начали розыск, связанный с оружием; что касается встречи с Абу аль-Хулом, то еще не известно, заинтересован ли он во встрече с тобой. В любом случае он должен сначала проконсультироваться с Абу Амаром (Ясиром Арафатом), а Абу Амар сейчас в Кувейте. Твой первый завтрак будет подан завтра утром часов в девять. Дом хорошо охраняется, охранники не заснут, а из комнаты сбежать абсолютно невозможно. Что ты хотел бы почитать?

– Местные газеты, лучше на английском.

– Хорошо, я все сделаю. Надеюсь, скоро увидимся.

Человек, назвавшийся Мишелем, вышел, забрав с собой молодого вооруженного охранника; дверь заперли с внешней стороны, при этом стоял такой грохот, словно дверь подпирали стальной балкой.

Карл не стал исследовать ни окна, ни дверь. Пока что у него не было намерений пытаться сбежать из своей тюрьмы.

* * *

На следующее утро комиссар-криминалист Арне Фристедт долго разглядывал большую схему, занимавшую целую стену их общей рабочей комнаты. Он поджидал коллегу, который вот-вот должен был подвезти развод-материал той группы, которая занималась семью палестинцами.

Он никак не мог схватить логику ни самих событий, ни хода расследования. Это было как-то очень неприятно. Начиная с пистолета Токарева, попавшего сюда из Сирии, события шли "слева направо" – через магазин швейных принадлежностей на Эстермальм к четырем шведским активистам пропалестинского движения. Все четверо фактически связаны друг с другом. От последнего в этом ряду линия тянулась вниз к серии немецких имен – террористам, сидевшим сейчас под охраной в Бремене и Гамбурге. Но эта цепочка событий еще не получила своего завершения, известно лишь, что схваченного немца, до того разыскивавшегося немецкой полицией, пока еще нет повода непосредственно связывать с убийством или пистолетом Токарева.