Красный Принц

Они шли много часов подряд, и Уте очень хотелось поговорить. Хоть о чем-нибудь. Погруженный в свои мысли, он уже готов был на стену лезть от волнения. Возможно, у Вуна есть какие-нибудь личные интересы или хобби, о которых можно просто поболтать. Каресианец, безусловно, оставался жалким ублюдком, но, возможно, Ута просто пока не нашел с ним общий язык. Призрак находился в крайнем замешательстве, и даже его мысли путались.

– Почему ты остановился? – спросил Вун.

– Что? Прости, я не заметил.

Он стоял неподвижно, уставившись на очередную резную колонну, взгляд его уперся в рисунок. Слуги пульсировали и богохульствовали, превращая желания своих хозяев в формы и функции. Резьба на колоннах была многослойной, придавая глубокий смысл простому камню. Они говорили с ним, обращались лично к нему.

– Перестань смотреть на рисунки! – потребовал Вун и отвернул альбиноса от колонны.

Их взгляды встретились. Ута чувствовал себя будто пьяный или в наркотическом тумане.

– Думаю, мне нужно поспать. Или как минимум присесть.

Каресианец внимательно вгляделся в его лицо. Ута ухмыльнулся, ощущая в голове непривычную легкость и странную гармонию с джекканской тропой.

– Не думаю, что этому месту нравятся потомки древней крови, – сказал Вун.

Ута ухмыльнулся глупой, пьяной улыбкой.

– Оно не знает, что со мной делать. Оно боится.

Между колоннами эхом отдался какой-то звук. Он исходил издалека, но был глубоким и непрерывным. Вун потянулся за копьем и выглядел порядком напуганным.

– Не волнуйся, – пробормотал Ута. – Оно просто захотело со мной познакомиться.

– Нам надо уходить!

– Оно нас не обидит, – успокоил потомок Гигантов своего спутника, не понимая, откуда он это узнал и почему больше не боится.

Вун схватил его за плечи и потряс.

– Твой разум искажен, – рявкнул каресианец и повернул Зарценфанг в сторону звука.

– Но я хочу на него посмотреть! – Ута был так уверен в этом.

Раздался ритмичный крик, несколько одних и тех же звуков повторялись снова и снова, они отражались эхом от резных колонн, становились все громче и громче. Булькая и кашляя, к путникам заскользила тень. Она держалась близко к земле, медленно просачиваясь между колоннами.

– Бежим! – крикнул Вун, хватая Уту за руку.

Ута позволил увести себя, но ему нужно было посмотреть на существо, и поэтому он оглянулся.

За плечом каресианца Призрак увидел пузырящуюся лужу угольно-черной жидкости. Она плыла между камнями, она кружилась, булькала и ползла за ними с удивительной скоростью. На секунду Ута решил, что это всего лишь двигающаяся тень, пока она не оказалась рядом с ними, освещенная голубоватым сиянием.

– Что за хрень?! – прокричал он, разум его отшатнулся от увиденной мерзости, а страх вернулся и стучал в голове, словно молот.

Огромное бесформенное чудовище, масса протоплазмы, выбрасывало из своего тела пустулы, которые превращались в глаза, а потом исчезали. Оно не соответствовало ни одному из известных Уте законов природы. А его ритмичный крик стал оглушительным.

Текели-ли, текели-ли, текели-ли, текели-ли.

Каждый из звуков казался потусторонним и исходил из глубин переливающегося радугой существа.

Вун и Ута побежали, и последнего больше не нужно было уговаривать. Слуга джеккан потряс его до глубины души. Призрак изо всех сил ринулся вперед, стараясь успеть за Вуном. Звук следовал за ними, и каждый слог вызывал боль. Альбинос потер лицо и увидел на ладонях кровь, будто своим насмешливым криком слуга резал его.

Он закричал. Без слов, без особого смысла – просто первобытный крик отчаяния. Существо – слуга – было безумной черной массой. Ута даже не знал, как описать то, что он видел. Он просто с криками побежал прочь.

Текели-ли, текели-ли, текели-ли, текели-ли.

Оно все еще находилось там. Могут ли они спастись от чудища? Вун все так же бежал впереди по плитам, подсвеченным голубоватым сиянием.

К Уте потянулись щупальца кипящей черной смолы, пытаясь дотронуться до него, и он рванулся вперед. Щупальца огладили его по лицу, оставив на коже липкий след, но не стали хватать его.

Инстинкты наконец взяли над человеком верх, и он прищурился. Ута Призрак не собирался умирать в пещере под Каресией. Он резко повернулся и побежал в другую сторону, хаотично петляя между колонн и как можно выше поднимая колени.

Звук утих, но Ута не остановился. Легкие горели, ноги начали ныть, но он продолжал бежать. Джекканский слуга все еще был где-то поблизости. Ута оглянулся – бесформенная черная пузырящаяся масса оставалась на прежнем месте. Она потянулась щупальцами и за Вуном, и за Утой, но так и не решила, за кем гнаться.

Каресианца Ута не видел. Тропа выглядела вполне обычно. Колонны, каменные плиты, голубоватое сияние. Ута все бежал и бежал, больше беспокоясь о том, как удрать от слуги, чем как потом найти Вуна. После долгого бега, который, казалось, тянулся целую вечность, он наконец перестал слышать голос джекканского чудовища.

* * *