Красный рок (сборник)

– Не мути, мутило! Русский рок – он ведь бывает не только черный! Теперь он еще и красный! Целое направление русской музыки теперь можно называть: «красный рок»!

– Красный рок? – ужаснулся Витя. – Как это понимать – красный? Рок бандитов, бандюганов?

– А вот как понимать!

Ходынин резко переместил свой увесистый кулак прямо к Витиному подбородку…

Гремя эмалированными ведрами, к столику подошел официант.

Он был в крахмальной рубахе и в резиновых, залепленных густой болотной тиной сапогах.

Официант прерывисто дышал: тяжелые ведра были накрыты широкими эмалированными, неудобными для транспортировки тазами.

– Чего… Чего вам, любезный? – Витя испугался официанта больше, чем Ходынина.

– «Ужин браконьера» заказывали? – хрипло выкрикнул официант.

– Да… То есть – нет! Теперь уже не надо… Я думал, что это… Мне нельзя есть на ночь! – внезапно взвизгнул Витя.

– Заказывали – получите, – официант взгромоздил одно из ведер на стол.

– Я не хочу, не буду! Вы – бандит! Несите свои ведра обратно!

– Давайте мне, – Ходынин расслабился. – Я оплачу этот «ужин браконьера». Что там у вас?

Официант взгромоздил на стол и вторую посудину. Подняв двумя руками один из тазиков, сунул голову прямо в ведро, но тут же выдернул ее обратно.

Крылышки ноздрей его при этом нервно затрепетали, как у необученного птенца в полете.

– Осетрина снулая! – старательно перечислял официант. – Кости семги! Э-э… Плотва московская водоканальная, слабо мутирующая. Голова севрюжья, на кол насаженная, лампадным маслом сбрызнутая. Рябчик распутинский, в сметане, краденый! Ножки тапирьи, свежерубленные, зоосадовские!..

Из второго тазика был аккуратно вынут небольшой изящный поднос. Конфузясь, официант посунул его по скатерти, в сторону все еще стоящего на ногах Ходынина.

На подносе, перетянутые накрест аптечными резинками, сверкали таблетки в ярких современных упаковках.

– Ширяетесь, четвероногие? – подхорунжий попытался схватить официанта за грудки.

Тот отшатнулся:

– Никак нет-с: полагается! К каждому из блюд браконьерских набор таблеток полагается!

– Что за таблетки?

– Эспумизан, пурген, сульгин, касторка. Активированный уголь, рвотный корень, солодка. А также после рвоты на выбор: «Виагра» или четверть таблетки клофелина – возбудиться или забыться.

Ходынин рассмеялся и полез головой во второе, сияющее холодным блеском эмалированное ведро.

Подошедшей в эту минуту Симметрии от вида эмалированных тазов и ведер стало зябко. Ища тепла, она оглянулась по сторонам.

Олежка все не возвращался. Подхорунжий копался в ведрах и хвалил растерявшегося Витю за необычный заказ.

«Кончай финтить! Займись делом! – сказала сама себе Симметрия и тут же задумалась: не пройти ли в задние комнаты для лучшей подготовки к встрече с Олежкой?

Витя продолжал хандрить. «Ужин браконьера», напомнив о недавних речных страданиях, вызывал досаду, затем и легкий ужас.

Быстро заключив перемирие с Ходыниным, новый ведущий рок-программ, заслуженный артист России, стран балтийского побережья и третьего мира Виктор Пигусов, вздрагивая, побрел к сцене.

26

После купания в Яузе Витя жизненного актерства посбавил. Баритон его зычный треснул. Выходя с недавних пор на сцену представлять очередную рок-группу, он теперь долго не разглагольствовал. Умом посетителей не стращал. Стишки читать бросил. После стёбовой предвариловки колобком укатывался со сцены.

То, как Витя смешивал музыкально-критическую терминологию и московский стёб – вопреки его собственным ожиданиям – многим нравилось.

В тот вечер, объявив одну из питерских подпольных групп: «К нам приехал Питер-Питер… Ждете, я срифмую – литер? Фигушки! Я просто скажу: музыка у них своя, незаемная, некоммерческая, с причудливыми гармониями и приличной ритм-группой. Есть склонность к импровизу, временами вы можете ощущать чудный свинг…» – Витя без замедления скатился со сцены.

Неожиданно для самого себя он двинулся ко все еще одинокой в этот ночной час Симметрии. Ходынин куда-то ушел, Синкопа отсутствовал начисто, бояться было некого.

Витя подступил к Симе с тихой жизненной укоризной. Пожаловался на район проживания. Подсыпал – с отвращением – и стишков: «В этой маленькой избушке все сидели друг на дружке…»

– Мушчина, – кокетливо отвечала Сима, все еще размышляющая о задних комнатах, а также про Ходынина и Олежку разом. – Какая избушка, мушчина? Гляньте лучше на сцену: вот там – басила-сила! А вы? Вы просто слабая копия всего, что было до вас. А тогда чего зря языком молотить? Закажите лучше даме текилки! Наша русская текилка – дикий крутняк!

– Да ведь избушка – не простая! Понимаете? Стоит терем-теремок, а напротив что? Думаете – харч-рок? Нетушки! А напротив – наш Кремлек! – Витя сел и, как пес перед вытьем, завернул голову в сторону и вверх, давая понять: он в курсе Симиных посещений кремлевско-ходынинской «каморки»!

– Здесь и там гиппопотам, – с неменьшим значением повела в сторону реки прекрасным плечом своим Сима. И во второй раз призывно глянула на Витю: после всего пережитого ей необходимо было выпить.