Красный сад

— Если вы считаете меня невоспитанной, я могу уйти. — Эмили не шевельнулась, не убрала рук с коленей. Она не собиралась уходить.

Ее ответ вызвал у него улыбку. В отличие от большинства людей, он находил ее очаровательной.

— Ты очень наблюдательная. Моя болезнь называется «речная слепота». Подцепил в Южной Америке, когда работал там. Причина — червячок, такой крошечный, что не заметишь. Обитает в воде. Я переплывал одно озеро в Венесуэле. Такое глубокое, что местные жители утверждают: оно соединяется с небом по ту сторону Земли. И мне чертовски не повезло. Тогда-то мир и стал исчезать из виду. Но тебя я прекрасно вижу.

Эмили издала смешок. Протянула ладонь с растопыренными пальцами, помахала у него перед носом. Как она и предполагала, он не обратил внимания.

— Неправда. Не видите.

— Вижу.

— Вы не можете меня видеть. Я — человек-невидимка.

— Только не для меня. Я вижу невидимое. То, что внутри, а не снаружи. Одно из преимуществ моей трагедии.

— Тогда, может, это вовсе и не трагедия?

— Жизнь вообще трагедия, — с удовлетворением сказал Чарльз.

Эмили вдруг почувствовала сквозь чулок лист полыни, который лежал у нее в туфле. Эти самые слова она говорила сестре всего лишь несколько недель тому назад.

— Хочешь, докажу, что могу видеть то, чего никто не видит? — спросил Чарльз.

— Конечно, — кивнула Эмили.

Они сидели друг против друга, ничего не происходило, и Эмили не знала, что и подумать. Вдруг Чарльз резко нырнул под стол.

— Вы что, ловите свою тень? — недоумевая, спросила Эмили.

Чарльз знаком показал, чтобы она протянула руку. Она протянула, он положил свою руку рядом и осторожно приоткрыл сжатый кулак. Там была крошечная мышь-полевка. Эмили рассмеялась, восхищенная.

— Вы прямо как филин! — воскликнула она. — Видите в темноте.

И с этой минуты, хотя другие звали его Чарльз или Карло, она стала про себя называть его Филином.

— Она твоя, — сказал Чарльз Строу. — Ее судьба в твоей власти.

Когда Оливия Старр Партридж, кузина Чарльза, вышла, чтобы забрать поднос, она с удивлением обнаружила за столом какую-то девушку, с которой разговаривал брат. С еще большим удивлением она обнаружила в чашке из хорошего фарфора полевую мышь. После церемонии знакомства Чарльз сразу же попросил Оливию показать Эмили дом и сад, посаженный более ста лет тому назад.

— Не дури, пожалуйста, — заявила Оливия. — Я уверена, что ей неинтересен этот старый сад.

— Она — знаток ботаники, — ответил Чарльз.

— Я всего лишь любитель, — уточнила Эмили.

— И не забудь познакомить ее с собакой.

— Откуда ты знаешь нашего Карло? — направляясь к саду, спросила Оливия у Эмили. Они шли по гранитным ступеням мимо белого забора из штакетника. Земля была какого-то странного, красноватого цвета, словно к почве подмешали неразбавленного пигмента.

— Нашим дорогам суждено было когда-то пересечься, — ответила Эмили.

Она размышляла, может ли спящий догадаться, что все происходящее — только сон, или он не понимает этого, пока не проснется.

— И когда же они пересеклись? — Оливия ухаживала за кузеном и считала своим долгом оберегать его. Ее муж и взрослые сыновья поехали в Бостон, а она осталась, чтобы заботиться о Карло. Он был тяжело болен, но утверждал, что сможет снова путешествовать. Он не из тех людей, которые сидят на одном месте. Его чемоданы уже уложены и ждут в передней.

— Сегодня, — призналась Эмили.

Они шли по саду, заброшенному много лет назад. Он представлял собой заросли, оплетенные плющом. Когда женщины приблизились, вспорхнула стайка ласточек и жаворонков.

— Наверное, раньше здесь было очень красиво, — проговорила Эмили.

Здесь до сих пор сохранилось несколько алых амарантов, кое-где виднелись пунцовые дельфиниумы, иные в шесть футов высотой. Подобных Эмили никогда не видела. Тут же была неухоженная грядка с красным латуком и рубиновой редиской, посаженная Оливией, из которой та и надергала пучок редиса к обеду. Более чем вековой опыт доказал: все, что произрастает на этой почве, приобретает красный цвет. Даже белые, розовые или голубые цветы через некоторое время меняют окраску. Эмили надкусила маленькую грязную редиску. Ее губы окрасились красным соком.

— Жаль, что бедный Чарльз не может взглянуть перед отъездом на свою родину. Он скоро уезжает.

— В Южную Америку?

— Да, он рвется туда. Наши края недостаточно величественны для него. Он говорит, что у нас не горы, а пригорки.