Красный сфинкс. Голубка

"Мы говорим, сударыня, — ответил этот солдат, — что раненые, особенно если рана огнестрельная, обычно просят пить. Если граф де Море только ранен, он, может быть, пытался напиться из ручья, который течет в глубине этого. оврага".

"О, вы дали мне надежду! — воскликнула я. — Идемте!"

И я побежала через оливковую рощу.

Спуск оказался крутым, но я этого не замечала. Церера, с факелом в руке искавшая Прозерпину, хоть и была богиней, не могла бы двигаться быстрее и увереннее, чем это делала я.

В один миг я оказалась на берегу ручья.

В самом деле, несколько раненых попытались добраться до него. Один умер по дороге. Второй дотянулся до ручья рукой, . но дальше двигаться не смог. Третий лежал головой в ручье: он умер, уже когда начал пить.

Один из них еще дышал.

Я поспешила к нему. Это был тот человек, что дотянулся рукой до воды, но не смог напиться. Он был без сознания.

Свежесть ночи, а может, чудо привели его в себя.

Я опустилась на колени, посветила ему в лицо своим факелом и не удержалась от крика: это был Ваш слуга Арман.

Услышав крик, он открыл глаза и растерянно стал смотреть на меня.

Мое лицо, видно, казалось ему знакомым.

"Пить!" — попросил он.

Я зачерпнула воды Вашей шляпой и протянула ему. Один из солдат остановил меня.

"Не давайте ему пить, — сказал он мне на ухо. — Иногда раненые, начав пить, умирают".

"Пить!" — повторил умирающий.

"Сейчас вы получите воду, — сказала я ему, — только расскажите мне, что стало с графом де Море".

Он посмотрел на меня еще пристальнее, чем раньше, и узнал меня.

"Мадемуазель де Лотрек!" — пробормотал он.

"Да, Арман, и я ищу вашего господина. Где он, где же он?"

"Пить", — слабеющим голосом просил раненый.

Вспомнив, что у меня в кармане есть флакон с мелиссовой водой, я достала его и смочила умирающему губы.

Казалось, он немного ожил.

"Во имя Неба, скажите, где он?" — спросила я.

"Я не знаю".

"Вы видели, как он упал?"

"Да".

"Он убит или ранен?"

"Ранен".

"Что с ним сделали?"

"Его унесли".

"Куда?"

"В сторону Фандея".

"Люди короля или люди господина де Монморанси?"

"Господина де Монморанси".

"Что было дальше?"

"Больше ничего не знаю. Сам я был ранен, мой конь убит, и я упал. Когда стемнело, я пополз сюда, потому что хотел пить, у ручья потерял сознание, не добравшись до воды. Пить! Пить!"

"Теперь дайте ему воды, — сказал солдат. — Он сказал все, что знал".

Солдаты приподняли раненому голову; набрав воды в Вашу шляпу, я поднесла ее к его губам. Он жадно глотнул три или четыре раза, затем откинулся назад, вздохнул и вытянулся.

Он был мертв.