Красный шарф

— Скажите, что произошло?

Он не ответил.

Когда кто-то ведет себя подобным образом, это страшно раздражает. Многие любит принять такой начальственный вид. Должно быть, так они стараются показать свое превосходство над другими. Им нравится повелевать и приказывать. Этот полицейский ужасно злил меня. Как и большая часть населения, я все-таки являюсь налогоплательщиком, и часть моих денег идет на оплату жалованья подобным типам.

— Выходит, лейтенант Гант приказал мне следовать с вами? — процедил я сквозь зубы.

— Послушайте, мистер Николс, — снизошел он до ответа. — Я не уполномочен объяснять вам что-то. Приказ есть приказ, и вы, конечно, понимаете, что я обязан его выполнять.

Машина свернула налево, на улицу, шедшую параллельно небольшому парку, затем мы снова поехали прямо. Передо мной раскинулся залив — я увидел многочисленные огни Тампы, отражавшиеся в воде. Потрясающее зрелище, напоминавшее какие-то марсианские города. А может быть, так светятся огни преисподней. Второе сравнение показалось мне гораздо ближе к истине. Темный парк был спокоен и тих. Но вскоре тишину нарушило множество разнообразных звуков.

Я увидел стоявшие у обочины автомобили, а возле них — небольшие группки людей в темной форменной одежда. Их силуэты с трудом угадывались во мраке. Парк освещался двумя мощными прожекторами, свет от которых сосредотачивался на небольшой площадке, поросшей по краям могучими ореховыми деревьями, отбрасывавшими тусклую, серо-зеленую тень. Этот цвет почему-то наводил на грустные размышления. Две машины стояли неподалеку от парка, на лужайке.

Автомобиль резко затормозил — раздалось шуршание протекторов по брусчатке, и машина остановилась.

— Выходите, Николс, — приказал полицейский.

Я вышел и остановился на тротуаре, разглядывая освещенную часть парка. Ко мне подошел человек и, указывая куда-то рукой, сказал:

— Пойдемте, Николс, я вам покажу кое-то интересное.

Его той не предвещал ничего хорошего. Гант — а это был именно он — выглядел мрачным я озабоченным. Он сделал полицейскому знак, тот сел в машину и уехал. Мы остались вдвоем с лейтенантом среди фантастических теней от пальмовых листьев.

— Идемте, идемте, — повторил Гант.

Мы углубились в темный парк. Я не видел, куда мы направлялись, потому что заросли огромных кустов закрывали добрую половину дороги. Наконец, мы выбрались на освещенную поляну. Кусты как бы расступились, и Гант с интересом посмотрел на меня, ожидая реакции.

На земле лежал Ноэль Тис. Вернее, то, что от вето осталось. Тело было зверски изуродовано. Рядом на траве валялся обрывок бинта, неподалеку виднелась перевязь, поддерживавшая его левую руку. Она чуть покачивалась от легкого ночного ветерка. Тут же лежал осколок гипса. Глаза несчастного были полуоткрыты, бинт с головы сорван, лицо в каких-то чудовищных струпьях. Тис лежал на спине, устремив безжизненный взгляд в черное ночное небо. Я вгляделся в неподвижное тело и понял, что оно снизу доверху исполосовано охотничьим ножом. Больше я не мог сдерживаться, отбежал в кусты и меня вывернуло наизнанку. Возвратившись, я застал Ганта стоящим на том же месте и сосредоточенно рассматривающим труп.

— Выпотрошили, словно рыбу, — пробормотал он себе под нос. — Словно рыбу...

— Зачем вы привезли меня сюда? — взволнованно спросил я.

— А вы не догадываетесь?

Я не мог даже взглянуть на Ганта.

— Вот, — произнес он. — Полюбуйтесь. Это — Ноэль Тис. Он приезжал к мисс Латимер? Вы его узнаете? — Не дав мне даже рта открыть, он продолжал: — Вы узнали его, хотя сейчас это трудно сделать. — Гант резко повернулся и сдвинул брови. — Итак, отвечайте, кто это?

— Не знаю.

— Отлично! — свирепо прорычал лейтенант. — Посмотрим, что вы скажете дальше. Я попросил вас приехать сюда, чтобы окончательно убедиться в своих предположениях. Ведь нетрудно догадаться, что вряд ли за последние два дня здесь одновременно могли появиться два человека, одинаково одетые, с перебинтованной головой и со сломанной рукой! Что вы на это скажете, Николс.

— Может быть... — начал я.

— "Может быть"! Вы!.. — он провел рукой по лицу. — Прекрасно! В таком случае я попрошу привезти сюда вашу жену. Она ведь тоже видела этого человека.

— Думаю, что это он. Да, да, совершенно уверен, — я опустил глаза. — Весьма сожалею, но я и сам не знаю, почему не сказал об этом сразу.

— Не извиняйтесь. Незачем. — Гант повернулся и направился по аллее, оставив меня в одиночестве, но неожиданно остановился и сказал как бы себе самому: — Для чего? Не понимаю, зачем вам это надо? Почему вы все время лжете? Вам что, мало... — он махнул рукой, вздохнул и исчез из поля зрения.