Красный шторм поднимается

Они достигли вершины горы в четыре утра и тут же выяснилось, что эта «вершина» состоит из нескольких вершин. Русские заняли самую высокую, расположенную в трех милях отсюда. Эдвардсу осталось выбирать одну из двух оставшихся вершин, причем каждая была на несколько сотен футов ниже, чем соседний тысячеметровый пик. Он выбрал самую высокую, с которой открывался хороший вид на маленькую рыбачью гавань Стиккисхоульмур, находившуюся почти прямо на север от них, и на огромный, заполненный скалами залив под названием Хваммсфьердур.

— Похоже, вы выбрали отличный наблюдательный пункт, лефтенант Эдвардс, — высказал свою точку зрения Николе.

— Хорошо, что вы согласны со мной, сардж, потому что я не собираюсь сдвинуться отсюда даже на фут. — Эдвардс уже направил свой бинокль на восточный пик. — Незаметно никакого движения. Может быть, там никого нет?

— Они там, лефтенант, — уверенно заметил Николе.

— Это точно, — согласился Смит. — Можно не сомневаться. Лейтенант Эдвардс соскользнул на несколько футов вниз и достал из рюкзака рацию.

— «Конура», это «Ищейка», мы находимся на том месте, куда вы нас направили, прием.

— Сообщите свои точные координаты.

Эдвардс развернул карту и прочитал координаты.

— По нашему мнению, на соседней вершине находится русский наблюдательный пункт. Они примерно в пяти километрах от нас, судя по карте. Мы хорошо укрылись, у нас достаточно пищи и воды на двое суток. Отсюда мы видим дороги, ведущие в Стиккисхоульмур. Между прочим, здесь отличная ясная погода, и нам даже видно Кефлавик. Различить детали не можем, но полуостров видим.

— Очень хорошо. А теперь посмотрите на север и подробно опишите, что видите.

Эдвардс передал рацию Смиту, повернулся и приложил к глазам бинокль.

— Значит, так. Местность ровная, повыше водной поверхности, вроде как полка. Сам город — маленький, кварталов восемь. У причалов стоят несколько небольших рыбачьих лодок… Я насчитал девять. Слева и справа от гавани море заполнено камнями, которые уходят вдаль на много миль. Бронемашин не видно, не видно также и никаких следов русских солдат — впрочем, одну минуту. Посреди улицы стоят несколько вездеходов, но рядом с ними никого нет. Солнце по-прежнему низко над горизонтом, так что повсюду тени. На дорогах никакого движения. Вот и все, пожалуй.

— Очень хорошо, «Ищейка». Превосходный доклад. Дайте нам знать, если увидите русских, даже одного. Оставайтесь на месте.

— Кто-нибудь прибудет за нами?

— «Ищейка», не понимаю, о чем вы говорите.

Авианосец ВМС США «Индепенденс»

Тоуленд стоял в боевой рубке, не отрывая глаз от дисплеев. Особенно его интересовали подводные лодки. Восемь субмарин союзников находились в Датском проливе к западу от Исландии, образуя заслон, через который вряд ли могла проскочить подводная лодка. Их поддерживали «орионы» ВМС, базирующиеся в Сендрестреме, Гренландия, что было исключено, пока русским истребителям в Кефлавике не нанесли тяжелый удар. Таким образом, один возможный путь навстречу ударному соединению Атлантического флота был перекрыт. Другие подводные лодки образовывали линию, параллельную курсу продвижения ударного соединения, и их поддерживали «викинги» S-3A, которые то и дело взлетали с палуб авианосцев и садились на них.

Пентагон организовал утечку информации в прессу, и газеты опубликовали сведения о том, что дивизия морской пехоты направляется в Германию, где исход сражения висел на волоске. На самом же деле соединение десантных кораблей шло в двадцати милях от своего авианосца курсом ноль-три-девять и находилось сейчас в четырехстах милях от места назначения.

Фрегат ВМС США «Рубен Джеймс»

— Мы больше не направляемся на север, — произнес Каллоуэй за ужином в кают-компании, где офицеры приканчивали последние запасы свежего салата.

— Пожалуй, вы правы, — согласился О'Мэлли. — У меня тоже создалось впечатление, что мы плывем сейчас в западном направлении.

— Вы вполне можете рассказать, что за чертовщина происходит. Мне закрыли доступ к спутниковым передатчикам.

— Мы прикрываем боевую авианосную группу «Нимица», если не считать того, что это совсем непросто, когда мчишься со скоростью двадцать пять узлов. — О'Мэлли тоже не нравилось происходящее. Они подвергались немалой опасности. Опасность составляет неотъемлемую часть войны, но пилоту не нравились никакие ее составляющие, особенно когда приходилось рисковать. В конце концов, думал он, мне платят за то, что я делаю, а не за мои симпатии.

— Охранение состоит главным образом из британских кораблей, правда?

— Ну и что?

— Я мог бы рассказать американцам в своем очерке, как важно…

— Послушайте, мистер Каллауэй, предположим, вы передадите свой очерк и его напечатают в американских газетах. Затем предположим, что ваш очерк прочитает советский агент и передаст его содержание…

— Каким образом? Правительство, несомненно, наложило самые строгие ограничения на все формы связи.