Красный снег

— Вива дружба! — обрадовался приветным словам Вишнякова Франц и поднял сжатую в кулак правую руку.

— Вива! — воскликнул Миха, довольный тем, как все получилось после его слов.

Шахтеры нерешительно зашумели, готовые как будто присоединиться к Вишнякову. Но восклицание мальчишки, как будто тоже имеющего право выбирать, вдруг породило сдержанность.

— Дружба навеки! — рявкнул в толпу Вишняков, заметив колеблющихся.

Франц соскочил с ящика.

— Довольно, что ли? — погромче спросил Петров.

— Ваша воля, — ответил Вишняков.

— Поглядим, как станет сбываться наша воля, — с хитроватой ухмылкой заявил Петров.

— Жалеет, что его не избрали! — насмешливо вскричал Аверкий и этим развеял брошенное Петровым в толпу недоверие.

— Пускай у Фили в кабаке его избирают!

— Рожей не вышел!

— Обчественное добро мигом промотает!..

Вишняков поднял руку, требуя тишины.

— Кого избрали, сам понимает, что не царскую корону на голову натянули. Чуть что не так — народ ему и скажет… А Петрову мы подыщем местечко, не пожалуется, — заявил он под общий хохот.

Когда расходились, Петров зло сказал Арине:

— Нашла атамана в махрах и поддевке!..

— Богу все будут служить.

— Ну да, ты — своему, а немец какому?

До глубокой ночи в поселке светились окна. Собаки глухо лаяли в уличную пустоту. Пьяный Петров у Фили в кабаке шумел:

— Скажи, какой партии Вишняков? Ну!.. Не знаешь! А я знаю! Немецкой, туды его!..

Измученный затруднениями в торговых делах, Филя соглашался. Ему бы только не терять такого верного клиента, как Петров. А Вишняков — черт с ним. Неизвестно еще, чем закончится затея с Советом.

4

Новая власть неожиданно оказалась сильной. Избранный на митинге Совет постепенно прибирал к рукам управление рудником, поставил под контроль действия Фофы-управляющего. В Продуголь был отправлен отказ от поставок угля по прежним договорам — нечего снабжать железнодорожные узлы на донской стороне, где собиралась контрреволюция. Совет взял под контроль шахту, назначил своего человека, Лиликова Андрея Николаевича, председателем рабочего контроля, а фактически — новым «советским управляющим». После взрыва паровоза в Лесной, «дела подозрительного», Совет организовал милицию «для охраны завоеваний революции» под началом бывшего рядового Измайловского полка Сутолова Петра Петровича.

Сутолов принимал участие в Февральской революции в Петрограде, был в полковом комитете и самолично видел Ленина в 1917 году, на Финляндском вокзале. Говорили, будто Сутолов не состоял в той партии, в которой Ленин. Но черт голову сломит, пока разберется, кто в каких партиях.

Поначалу Совет разместился в холостяцком доме самого председателя Вишнякова. Потом, когда уехали две семьи штейгеров, перебрался в добротный штейгерский дом, прочно построенный из камня-песчаника. Фофа, однако, убедил советчиков, что негоже занимать штейгерские квартиры, так как остальные штейгеры будут недовольны и могут бросить шахту. Взамен он предложил три просторные комнаты шахтоуправления.

На щите, сбитом из строганых досок, перед дверью вывешивались разные объявления, которые печатала на машинке Фофина машинистка Калиста Ивановна, мобилизованная Вишняковым «для прохождения добавочной службы, имеющей важное значение для революции, без оплаты». И то, что печатала Калиста Ивановна, действительно было важно:

«…сообщаем гражданам, что долг по угольному пайку будет выдан как за этот год, так и за прошлые годы».

«…постановлением Совета саночникам и другим тяжелым подземным рабочим с сего числа спецовка будет выдаваться без отработки».

«…солдатские жены, за исключением тех, чьи мужья состоят в контрреволюционных армиях, могут получить помощь продуктами и деньгами по старым артелям, где мужья состояли раньше».

«…лампоносам и женщинам с сего числа оплата будет производиться наравне со всеми, без снижения».

«…артели военнопленных заносить в учет отгруженный уголь для оплаты по установленным нормам, как для вольнонаемных».

«…наладить на шахте стирку спецовок, отремонтировать баню».

«…выдавать керосин для освещения тем, кто идет в третью смену, бесплатно»…

Печатая, Калиста Ивановна кривилась от множества ошибок, пыталась протестовать, искать защиты у Фофы. Но однажды, по поручению председателя Совета, Сутолов вызвал ее в отдельную комнату и сказал: