Красный Сокол и Серый Лучник. Легенды атомного века

**– Очень похоже на агитку «красных», Лиз. Ты в это веришь? Серьезно? Супер-солдаты? Весь мир будто помешался на них, это прям в воздухе летает… Мой младший брат читает и коллекционирует дурацкие комиксы про супер-солдат и супер-героев… Теперь ещё такое солидное издание печатает всякие небылицы. Это просто смешно… как думаешь? Фотомонтаж? Или всё-таки правда?

– Хороший вопрос, Бэтс^* – тогда девушка ещё раз внимательно посмотрела на фотографии, где был запечатлен герой и его команда, выходящие из дымовой завесы, метко и мастерски выхваченные объективом военного фотографа. Шлем, весь его вид… Он скорее напоминал героя-персонажа, сошедшего со страниц фантастических рассказов, чем реального человека. И Элизабет, задумавшись, добавила. – Я возьму выпуск до вечера? А то везде раскупили, сенсация… Нет ни «ТАЙМ^*», ни «Нью-Йоркер^*».

– Да, конечно, не проблема.

– Спасибо.

– А вечером будут танцы, помнишь? Я пригласила Дина, там будет его кузен, очень симпатичный. Тада-м-м-м! – точёная, ладная блондинка театрально сделала ножкой «ап»^* и раскинула руки, изображая эффектную красотку с картинок в стиле пин-ап^*.

– Ага.

– Не опаздывай!

– Постараюсь!

Хлопнула входная дверь кафе, и юная леди в военной форме вышла на улицу. Нахмурив лоб, она вложила два пальца в рот и заправски свистнула. Рядом тотчас остановилось двухцветное желто-чёрное такси. Лёгкий ветер присвистнул ей вслед, чуть растрепав каштановые волосы молодой особы. Девушка открыла массивную дверцу автомобиля с «поясом» из вереницы чёрно-белых шашек:

**– Where to, miss?

– Military department, please.

**– Куда вам, мисс?

– Военное министерство, пожалуйста.

* * *

– Спасибо вам, Миша, за подробный и очень интересный рассказ.

– Что вы, не мне, а вам спасибо, люди обязательно должны узнать, что у нас такие ребята служат!

– Вы не пишете, случайно? Просто речь у вас такая замечательная, заслушаешься.

– Спасибо… Немного… это всё старенькая учительница-гувернантка, живёт с нами по-соседству, Тётя Нина, Нина Юрьевна. Я часто оставался у неё ребёнком, когда мама уходила на дежурство, а она занималась со мной… Кхм, я же, как и вы, хотел стать журналистом-корреспондентом до войны, для пионерского журнала делал заметки, а тут вон как сложилось… Скажите, а вы уже говорили с ним, с ними?

– Нет, ещё нет… но обязательно поговорю… как представится такая возможность. Знаете что, я вам адрес нашей газеты дам, напишите о буднях однополчан, о друзьях и товарищах, обо всем. Уверена, ваши заметки опубликуют, будет очень интересно.

– Постараюсь… вернее, буду очень рад, спасибо вам, Кира!

– Пустяки, что вы. Как ваши товарищи?

– Идут на поправку, Матвея Иваныча сильнее задело, он же Петьку попытался закрыть, Петька сам мне и рассказал. А врач говорит, поправится Матвей Иваныч, это главное. Петьку выпишут на днях уже. А Степан… Степан погиб…Витька жив, полевому-хирургу^* удалось сохранить ему сильно искромсанную осколками фугаса руку… Из моих ребят совсем немного осталось, Кир… – его голос стал стальным. – А за Лёньку, Степана и всех моих одноклассников… я отомщу, буду бить эту поганую свору.

Он зло сплюснул. И махнул рукой.

– Извините меня.

Девушка печально посмотрела на молодого парня с опалёнными, «обласканными» сединой непослушно торчащими, вьющимися каштановыми волосами. И тонкими, острыми, как укусы мелкой шрапнели, морщинами в уголках серо-зелёных глаз – рокового «поцелуя войны». Им вторил холодный блеск серебра медали «За отвагу»^* на красной прямоугольной колодке^*.

– Не извиняйтесь… а вы откуда, Миш?

– Из Москвы. А вы, Кир?

– Из Казани, хотя часть родни из-под Пскова. Ну, ладно… ещё зайду к вам повидаться перед отъездом!

– Да, заходите, конечно, буду вам очень рад! – уже потеплевшим голосом ответил красноармеец и улыбнулся. – Кир.

– Да?

– Наши отобьют Псков. Должны.

Девушка, кивнув, печально «улыбнулась» уголками миндалевидных светло-карих глаз и, тряхнув «острым» тёмно-русым каре, вышла из землянки.

* * *

Где-то на границе Германии и Польши.

**– Karl, was ist los?! Wen sollen wir treffen, wer ist er?

– Ich weiß nicht mehr als deiner, Friedrich. Khm… Ich kann es kaum erwarten den verdammten Regen zu sehen… Wir werden nass! Scheiße!

– Ja, ich kann es kaum erwarten, hier rauszukommen… Ich fühle mich unwohl in diesen Wäldern, hier reißen sich Wölfe nachts die Kehlen auf, es ist gruselig …

– Sieh mal! Fliegt…

**– Карл, да что происходит?! Кого мы должны встретить, кто он такой?

– Я знаю не больше твоего, Фридрих… Кхм… Поскорее бы уже, поганый дождь усиливается… промокнем до нитки. Вот срань!

– Да… поскорее бы убраться отсюда… Мне не по себе от этих лесов, здесь по ночам волки так глотки дерут, жуть…

– Вон, смотри! Летит…