«Красный стул» (СИ)

Говорить и спрашивать сил не было никаких, поэтому он решил просто оставить ситуацию и направиться домой. Распрощавшись с Итаном, Нотт взглянул на ноги Гермионы. Она всё ещё была босиком, несмотря на осколки и бардак под ногами. Тяжело выдохнув, он прикинул ситуацию и уже почти смирился с тем, что в свою квартиру он будет трансгрессировать чаще, чем хотелось бы. Грейнджер не проронила ни слова ни по дороге домой, ни после того, как закрылась дверь квартиры.

Спрашивать её о чём-либо Теодор не видел никакого смысла. Во-первых, странно устраивать допрос тому, кто спас твою задницу от Азкабана, а во-вторых, это просто было выше его компетенции, ведь Гермиона являлась сотрудницей Министерства. К тому же Нотт был не уверен, что она действительно скрыла информацию. Поттер никогда не славился глупостью, а потому, учитывая обстановку в городе, мог вполне закрыть глаза на некоторые нюансы в угоду более крупных свершений. Чаще других в голове мелькало предположение, что он желает закрыть Малфоя или самого Селвина. Крупной рыбы вокруг «Красного стула» плавало более чем достаточно.

Сняв надоевшую рубашку, Теодор направился в душ и простоял под струями воды около получаса, пытаясь хоть как-то устаканить свои бушующие мысли. Аналитическое мышление словило паралич и не желало работать совершенно. Дико захотелось курить. Закрыв вентиль, он лениво обтёр влажную кожу и надел белье. Разгуливать в подобном виде по собственному дому Нотт теперь не мог, поэтому пришлось всё-таки достать штаны из шкафа.

За дверью стояла звенящая тишина, поэтому Теодор неспешно направился в гостиную. Прокуривать насквозь всю квартиру не входило в его планы. Есть ли теперь смысл говорить о каких-то планах? В коридоре горели ночники, а в гостиной была темнота. Поморщившись, он остановился в дверном проёме, удивленно уставившись на Грейнджер, сидящую на полу. Подогнув одну ногу под себя, она с любопытством разглядывала текущий за окном поток машин, опираясь на другое колено локтем. Из небрежно собранного пучка торчали вьющиеся прядки, а рядом стояла открытая бутылка вина.

«Она выглядит такой…хрупкой и уставшей», — сознание встрепенулось от непривычного образа.

Слегка зависнув, Нотт решил подойти ближе, не включая свет. И хотя он был уверен, что Гермиона его уже заметила, она даже не шелохнулась.

— Не уверен, что юным леди стоит сидеть на полу, — не находя других слов, негромко произнёс Теодор.

— Юные леди не прячут трупы впопыхах, — еле заметно улыбнулась она, провожая взглядом очередной уплывающий вдаль огонёк.

— В таком случае, — стараясь незаметно разглядеть эмоции на её лице, добавил он, — я должен как минимум поблагодарить.

— Когда я была маленькой, мне безумно нравилось Рождество… — мягким, спокойным голосом начала Грейнджер. — Такая красивая и правильная суета. Вокруг огни, подарки и ожидание маленького чуда… — она вдохнула глубже и подняла на него взгляд. — Но выросла. И теперь волшебство изменилось.

Её взгляд обезоруживал. Где-то в глубине карих глаз прослеживалось сожаление. Так искреннее и по-детски, что в горле пересохло. Нотт не находил в ней ни привычного расчета, ни сжигающей сексуальности, ни хитрости. Такая простая откровенность стала слишком мощным впечатлением для убежденного циника. Разум внезапно опустел, не выдавая ни единого ответа.

— Можно? — указывая взглядом на место рядом с ней, поинтересовался Теодор.

— Это всё ещё ваш дом, а не мой, — усмехнулась Гермиона, взяв бутылку вина, и отпила прямо из горла.

Опустившись на пол, он достал из кармана сигареты, но чертыхнулся. Придержав волосы, Грейнджер обернулась назад и притянула с журнального стола стеклянную пепельницу. Он лишь поджал губы, но благодарно кивнул, пока девушка убирала палочку обратно в высокий пучок.

— Я всё равно уже нарушила все законы вашего дома, — с грустной ухмылкой протянула Гермиона. — Вряд ли будет хуже, если я сделаю это ещё раз.

Дебильная улыбка наползла на его лицо. Палитра эмоций, касающихся этой женщины только расширялась: от негодования и раздражения до умиления и желания. Нотт отвернулся, закуривая. Словно море, она была пугающей и страстной, влекущей и успокаивающей, разрушительной и комфортной. От этих противоречий было уже впору свихнуться, но вместо этого зарождался неподдельный интерес к её личности.

— Не волшебство изменилось, — глядя на её отражение в стекле, Теодор склонил голову на бок. — Мы просто повзрослели и обрели иные желания, — и прикусил нижнюю губу. — Зачем вы это сделали?

— Что? — она непонимающе выгнула бровь, переводя на него взгляд, а затем лукаво усмехнулась. — Я же сказала: я здесь только для того, чтобы предотвратить ваши необдуманные действия. Только и всего.

========== Глава 8: Ещё один повод для напряжения ==========