«Красный стул» (СИ)

— Ах, да, — сжав пальцами переносицу, он кивнул, перекинув пиджак через предплечье. —Проследи, чтобы мадам…Грейнджер освоилась на работе, не превышая при этом своих полномочий. Ты можешь быть свободен.

Разбираться с приставленной девчонкой не входило сегодня в его планы. Веселье могло подождать более подходящего момента. Она бы все равно ничего не смогла найти в документах: Нотт умудрился остаться абсолютно законопослушным гражданином, несмотря на некоторые тёмные «пятна» собственной биографии. Срок давности по большинству дел уже истек, а откопать доказательства по остальным грехам он и сам бы уже не смог. Проходя мимо её кабинета, Теодор даже не стал заглядывать в приоткрытую дверь и просто направился к себе.

Уже меньше чем через час приемная владельца «Красного стула» больше напоминала проходной двор. Организация похорон оказалась более трудоёмким делом, чем он предполагал. Зодчий семейного склепа буквально выклёвывал мозг по кусочкам со своим соблюдением обязательного церемониального прощания. И все эти дизайнерски-магические спецэффекты для церемонии лились из его уст, приобретая крайне бредовый вид.

«Моргана, а сейчас только десять часов утра… — опираясь челюстью на костяшки указательного и среднего пальцев, Теодор исподлобья поглядывал на мужчину, который восторженно описывал последний путь его отца. — И весь день будет наполнен этими клоунами. Потрясающе».

Затем были музыканты, портные и ещё толпа бесполезных людей, с которыми Теодор надеялся больше никогда в жизни не встретиться. Секунды тянулись так медленно, словно их склеили какой-то густой, коричневой и дурно пахнущей массой. В общем, времяпрепровождение было: полное дерьмо. Экзистенциальный кризис выглянул из-за угла, будто прикидывая, готов ли Нотт принять его следующим.

Однако, рутину разбавил излишний шум из коридора. Даже без особых объяснений Теодор уже точно знал, что именно там происходит и кто решил его навестить. Такое количество ненужных громких звуков издавал лишь один человек во всём Лондоне — Блейз Забини. Горячая кровь в связке с комплексом Бога, позволили тому занять самую подходящую для него нишу — игорный бизнес. Все мало-мальски известные казино и ночные клубы принадлежали этому человеку. Казалось, ещё чуть-чуть, и он откроет филиал в Хогвартсе, а затем и в самом Министерстве.

Как именно Забини удавалось, несмотря на свой жаркий нрав, распоряжаться такой сетью, всё ещё оставалось загадкой. Наверное, даже для него самого, потому что весь известный набор человеческих грехов прочно обосновался внутри. Блядство, разврат, наркотики. На этой почве Блейз и Теодор много времени проводили вместе в первые послевоенные годы. Стыдно особо не было, да и глупо стыдиться того, что выбирал ещё бурлящий гормонами мозг.

— Пупсик! — дверь распахнулась настежь, демонстрируя как всегда брызжущего энтузиазмом во все стороны Блейза. — Что это у нас тут за собрание малобюджетной театральной труппы?

— Я тоже очень рад тебя видеть, — кивнув сидящим напротив работникам ритуальных услуг, Теодор вновь перевел взгляд на нетерпеливого итальянца.

— Фу-фу-фу. Давайте активнее уже, — пытаясь ускорить процесс, Забини начал кистью выводить круги. — Вы меня утомляете и портите настроение, — он брезгливо скривился напоследок и, вновь широко улыбаясь, повернул голову в сторону Нотта. — А я не один.

«Заебись», — единственное, что породил мозг Теодора в этот момент.

В дверном проеме появилась Паркинсон. Нотт зажал рукой рот, чтобы не сказануть лишнего прямо сейчас. Она спокойно прошла по кабинету, устраиваясь в одном из кресел. Казалось, с каждым годом Пэнси становится всё более безэмоциональной и хладнокровной. Некоторые вещи всё-таки меняются слишком сильно. Хотя, когда она только начинала свой путь на одиноком поприще заказных убийств, была примерно такой же бушующей, как их общий итальянский друг. А сейчас даже собственное равнодушие Нотту казалось куда более ярким, чем любые эмоции на лице Паркинсон.

По сути, Пэнси была единственной из всего «серебряного квартета», кто мог похвастаться полноценной и счастливой семьей. Возможно, это было лишь иллюзией, ведь ребёнок с беспечным детством не становится киллером, не прерывает общение с семьей и не превращается в хладнокровного ублюдка. И самое интересное в этом было, пожалуй, то, что никто даже не удивился. Это было что-то… в порядке нормы. Новой извращенной нормы этого мира.

— Не хочу показаться грубым, — вдохнув поглубже, Теодор всё же убрал руку от своего лица, — но вы немного не вовремя.

— У тебя никогда не бывает «вовремя», — приподнимая бровь, протянула Пэнси.

— Поэтому мы решили принести в твою жизнь немного праздника! — воодушевлённо затрещал Забини.

— Праздника? — переспросил Нотт, глядя на лицо Паркинсон, которым, казалось, можно разбивать стены.

— Ой, не начинай, — отмахнулся от него Блейз. — Тут никто сильно не будет скорбеть и убиваться горем…