«Красный стул» (СИ)

Французские родовые кланы славились большой преданностью традициям. Вершину клана всегда занимал мужчина — старший член семьи. Поэтому интересовалось Министерство (в основном) родственниками мужского пола, интенсивно проверяя их на причастность к криминальным структурам. Нотт прикусил щеку, пытаясь смыть свои бредовые мысли. Биологический отец был также неизвестен. А прямых ответов от неё Теодор не получит до тех пор, пока ему нечего предъявить. Да, Грейнджер вряд ли лгала, но срезала все острые углы вопросов. И всё это никак не уменьшало его интерес к ней.

Сегодня Нотт больше не мог думать о заговорах и предательстве. Впервые за последние три недели он отвлёкся от всего эмоционального багажа и умудрился испытать удовольствие от весьма странного сексуального контакта. Мысль о том, что он кончил, не снимая белье, как-то неприятно кольнула самолюбие. Хотя новый опыт он получил, однако повторять подобное не сильно горел желанием. Этого было слишком мало. Чувство насыщения так и не пришло.

Прикрыв глаза, сконцентрировался на объекте своих фантазий и улыбнулся. Он очень ошибся, когда полагал, что девушка направит свою нерастраченную сексуальную энергию на реализацию личных дел. Гермиона лежала в своей постели, слегка расставив согнутые в коленях ноги в стороны. Её левая ладонь скользила вдоль тела поверх майки, периодически сильнее сдавливая кожу. Правая кисть ритмично двигалась между бёдер.

«А если…» — его мысль прервалась невербальным действием.

Зубы обхватили отвердевший сосок сквозь ткань, отчего Грейнджер выгнулась, тяжело выдыхая. По мере того, как чужие ладони и губы скользили по её телу, проникновение хрупких пальцев в лоно становилось всё более интенсивным, а сбивчивое дыхание перетекло в бесстыдные стоны. Теодор поёжился, чувствуя, как внизу живота собирается желание. Она знала, что он наблюдает. Её больше не смущало его эфемерное присутствие. Гермиона не пыталась скрыться или прервать его маленькие манипуляции, наоборот. Она наслаждалась, прикрывая глаза и облизывая губы.

Её раскованность давила на виски, заставляя сознание помутиться. Нотт зажмурился сильнее, стараясь не терять из виду её образ. Уже окрепшая плоть дёрнулась, требуя прикосновений. Ладонь проползла от низа живота, скользнув по влажной коже. С каждой секундой мысли всё больше расплывались, а женский стан отпечатывался внутри черепа. Пара небрежных движений вдоль члена, и мышца уже затрещала от напряжения. Эта невыносимая ведьма пробуждала голод слишком просто. По плечам прошла лёгкая дрожь от струй воды, разбивающихся о кожу. Пальцы скользнули рядом с уздечкой, слегка сдавливая головку. Теодору казалось, что он слышит её стоны так, словно они находятся в одной комнате. Протяжные звуки её голоса с придыханием заполонили всё вокруг.

Сознание потеряло фокусировку на своей цели и поплыло бесформенными пятнами. Гудящее возбуждение сдавило лёгкие. Нотт опустил голову, втягивая воздух сквозь зубы. Свободная рука обхватила полку слева, сжав узкий край. Горящая под ладонью плоть пульсировала, требуя более интенсивных действий. Проклятый сладковатый запах осел во рту, вынуждая сдаться. Слегка сдавив кожу под пальцами, он провёл до основания, обнажая головку полностью. Кисть стянула тонкий край. Сотни раз проклятые и манящие девичьи изгибы растворяли восприятие действительности. Поступательные движения только усиливались, сердцебиение набирало скорость вместе с ритмом ладони.

Гермиона вскрикнула и выгнулась вперёд, выдыхая протяжный стон. Звук прошёлся вдоль позвоночника Теодора электрическим импульсом, опускаясь в поясницу. Мышцы пресса и таза непроизвольно сократились, а зрение погасло. Ноги дрогнули, колени подогнулись. Воздух застрял в глотке, а по телу разлилось лёгкое тепло. Несколько секунд экстаза превратились в забвение и показались целой вечностью. Тело отяжелело от внезапной расслабленности. Левая рука сильнее сдавила чёртову полку.

«Блять… — он упёрся лбом в холодный кафель, пытаясь отдышаться. Разум никак не желал восстанавливать порядок, а сердце грозилось пробить грудную клетку. — Когда-нибудь это всё кончится… И я её трахну. Как в последний раз».

Самым отвратительным в ситуации было то, что теперь Нотт знал: ему нравится вся эта игра. Она выжигала вены внутри, заставляла пылать, и одновременно вымораживала, расширяя гамму эмоций на тысячи тонов. Столь обширный спектр чувств и противоречий, исходящий от одной женщины, вряд ли возможно просто оставить незамеченным. Откинув голову назад, Теодор позволил струям воды привести себя в сознание. Есть большая вероятность, что он свихнётся с этой ведьмой раньше, чем сможет её заполучить, но в данный момент разум счёл это несущественной мелочью.