Красный свет

В общем, я оказался посередине, шпионил на обе стороны, но никогда не сообщал Миску и Оуэну ничего значительного. Продажные твари. Они организовали избиение до полусмерти Хессе Акуны, чтобы заполучить его сто акров. Хотели привлечь и меня, но я отказался. Они хвастались этим перед Бейли, надменные идиоты. Когда Бейли пригрозила им пленками, они повели себя именно так, как мы и думали: отправили одного из своих прихвостней сказать мне, чтобы я прикончил ее и забрал улику. Этим прихвостнем был Чак Брайтон – проходимец, подлиза. Мои так называемые правые друзья тоже считали, что прикончить Патти – хорошая мысль. Меня это удивило. Я заявил, что не стану убивать женщину ради того, чтобы двое политиков оставались на своих должностях. Спросил: «Вы в своем уме?» И они ответили: «Джим, это для блага управления. Мы должны держаться вместе. Нельзя допускать, чтобы проститутка погубила шерифа и главу совета наблюдателей, даже если мы не согласны с ними во всем. Не беспокойся, мы уберем все улики с места преступления, все подчистим, и никто не узнает – нам просто необходимо ее убрать». Я повторил, что все равно не стану убивать женщину только ради этого. Тогда они поставили условие: «Убей, или мы сообщим твоей жене, что происходит между вами последние несколько месяцев, – уж тогда ты захочешь, чтобы Патти Бейли была мертва». Они не шутили. Я знал, что они это сделают. Ну и друзья. Я готов был отдать жизнь за этих людей – и вот как они поступили со мной. И я убил ее. Сын, это меня доконало. Это было отвратительно, эгоистично, и я в течение двадцати семи лет вновь и вновь уничтожал себя за это. Вот почему сегодня великий день – наконец я делаю это по-настоящему.