Красный свет

– Твой напарник может начать искать место, чтобы покончить с собой. Это очень похоже на убийство – нужны оружие, мотив и возможность. Оружие у полицейских – почти всегда пистолет. Мерси, тебе следует сделать очередной шаг. Задать вопрос. Если придется, напрямик: «Ты думаешь о самоубийстве?»

– Знаю, – спокойно ответила она.

– Мерси, он отсутствует дольше, чем ты ожидаешь в данной ситуации?

– Да. У меня ощущение, что он не совершит ничего, пока жена жива.

– Вероятно, но ты посредник, Мерси, – первый контакт. Именно ты можешь отклонить его от этого намерения. Статистика успешного применения РУН высокая. Метод действует. Но чтобы он действовал эффективно, нужен первый контакт. Это ты. Расспроси его. Направь ко мне. Вот мой профессиональный совет.

По пути к двери Мерси остановилась и еще раз обняла Джоан Кэш:

– Спасибо.

– Мерси, ты поступила правильно. Хотелось бы, чтобы ты относилась к себе так же заботливо, как к напарнику.

– Оставь, Джоан. У меня нет мыслей о самоубийстве. Я в полном порядке.

– Не иметь мыслей о самоубийстве и находиться в полном порядке – совершенно разные вещи. В таком случае давай договоримся о встрече, расскажешь, что и как у тебя в порядке, ладно? Привези Тима, буду рада снова увидеть его.

– Я не стану подвергаться ДПДГ[8] с тобой или с кем-либо еще. Не доверяю никаким аббревиатурам, кроме ШУ[9] , УП[10] и ФБР.

Обе заулыбались и рассмеялись.

– Слушай, девочка, если не хочешь десенсибилизации посредством движения глаз – не надо. Но в ситуациях, похожих на твою, она дает фантастически хорошие результаты.

Мерси открыла дверь.

– Джоан, у меня и так все великолепно.

– Позволь помочь тебе, подружка, если это в моих силах. Ты мне определенно помогла.

Глава 16

Когда Мерси вошла в дом, ее отец сидел за обеденным столом, держа Тима на коленях. На столе перед ними лежал раскрытый свадебный альбом Кларка, едва за пределом досягаемости рук ребенка. Увидев мать, Тим радостно закричал и стал вырываться от дела.

Отец поднял взгляд на Мерси, и она заметила в его лице легкую печаль. Поцеловала его в щеку, потом взяла Тима. Сын становился тяжелым. Посмотрела в альбом: черно-белое изображение Кларка и Марселлы возле громадного свадебного торта. Оба очень молодые и счастливые. Каждые два месяца Кларк доставал альбом, становился тихим, задумчивым, отправлялся на прогулку или в поездку на машине, рано ложился спать.

– Ужинать я сегодня не буду, – сказала Мерси. – Еду к Майку.

Она взглянула на часы. При мысли о встрече с Майком у нее сжалось сердце.

– Разобрались со своими проблемами вчера вечером?

– То были обычные разногласия. У нас все отлично.

– Майк – хороший человек.

– Но все-таки я могу не соглашаться с ним, так ведь?

Кларк улыбнулся и перевернул лист альбома.

Пока Мерси принимала душ, Тим обижался на нее за сеткой детского манежа. Он терпеть не мог заточения и всецело винил в нем мать, которая боялась, что мальчик куда-нибудь уйдет, ударится, проглотит игрушку, свалит телевизор или – его любимое занятие – начнет игру со штепсельными розетками. Тим был удивительно смелым, много говорил – произносил длинные фразы из бессмысленных слогов вперемешку со словами, и Мерси казалось, будто она понимает все. Вальбом, боп-eon, мом-мом-мом, тук-тук-тук, мам-мам-мам, гой, гой, гой...

Мерси отвечала ему тем же из-за прозрачного стекла душевой, и он, похоже, прекрасно все понимал. Что именно она говорила ему? Мерси надеялась: нечто полезное.

Ей нравилось, что Тим словно переносил ее в младенчество: никаких забот и сомнений, полная погруженность в данный миг, необходимость лишь одного определения – мое, мое, мое. В мире Тима не существовало свиданий в семь часов с человеком, которого он раньше любил, а теперь не хотел даже смотреть на него.

Мерси увидела себя в зеркале, высокую, нагую, ширококостную, темноволосую, щебечущую, как пересмешник.

Она продолжала этот разговор, пока вытиралась, подкрашивалась, одевалась. Убедилась, что обойма полная, потом положила взятый «кольт» сорок пятого калибра в сумочку, предусмотрительно повернувшись к двери спиной, чтобы не видел Тим. Мальчик тянул руки ко всему, что попадалось ему на глаза.

Через полчаса Мерси стояла в кухне со стаканом вина, Тим сидел на своем высоком стульчике, Кларк возился с супом, который стряпал уже третий день.

– Папа, ты не думаешь, что в шестьдесят девятом году с делом Бейли было что-то неладно? – спросила она.

Кларк вздохнул и повернулся.

– Мерси, я расследовал квартирные кражи.

– Ты был хорошим детективом. Слышал кое-что.

– Подобного ничего не слышал.

Кларк мало рассказывал о своей службе. Не был словоохотливым, не тосковал по прошлому, не думал, что кому-нибудь интересны его воспоминания. Мерси знала о его способности сделать хорошую историю скучной. Она хорошо усвоила основные взгляды Кларка на службу в полиции задолго до того, как решила служить там: сделал работу и молчи о ней; есть мы, и есть они; болтливость до добра не доводит.