Красный свет

– А я вижу тысячи людей, высасывающих соки из этой страны, людей, даже не знающих ее языка, представляющих собой угрозу ей. Пиявки-наркоманы живут за счет правительства, неграмотные насильники и беременные двенадцатилетние плодятся как крысы, беженцы из каждой третьесортной демократии на земле жрут из общественного корыта. А все остальные либо гуляют по бульварам, либо смотрят телевизор. Вот что я вижу, но у каждого свой взгляд. К этому я отношусь с уважением.

– Тогда почему не уедете отсюда?

– Я часто думал об этом. Но я впервые ударил по бейсбольному мячу в парке в двух милях отсюда. Здесь влюбился в девочку из соседней школы. Похоронил младшего брата – его убил снайпер во Вьетнаме. Поэтому никуда не уеду. Никто не имеет большего права, чем я, считать этот округ своим. Я зарабатываю на жизнь. Я одна из рыб.

– Мистер Рейнер, вы плывете в противоположную сторону.

– Вы тоже. Не лакействуете, на правильном пути, недовольны окружающим миром. Это видно по вашему лицу. И восхищает меня.

Рейнер медленно поднялся и протянул руку. Мерси встала и пожала ее.

– Надеюсь, вы установите, кто убил эту женщину. Убийство не должно никому сходить с рук. Когда вам надоест рисковать жизнью ради людей, которые не могут произнести вашу фамилию, приезжайте ко мне.

* * *

Сидя в машине на автостоянке, Мерси позвонила в лабораторию и попросила Эвана О'Брайена.

– Мне нужно поговорить с тобой, – сказала она.

– И мне с тобой, – произнес он.

– Заеду через двадцать минут. Почтим наших покойников.

– Почему не поехать в «Канкун», где собираются твои носящие оружие коллеги?

– Не хочу, чтобы они слышали наш разговор.

– Ну что ж, мертвые не болтают.

Глава 26

Солнечные лучи косо падали сквозь деревья мемориального парка «Фэрвью-Гроув». Земля и надгробья потемнели от дождя, на соснах сверкали дождевые капли, трава была блестящей, поразительно зеленой. Мерси подумала, что кладбище выглядит, как в рекламе. На нем находились могилы Хесса и Джима О'Брайена, но так далеко одна от другой, что требовалось ехать.

Однажды Мерси встретилась здесь с Эваном вскоре после похорон Хесса. Собственно, Эван узнал «импалу» и увидел стоявшую у могилы Мерси. Вместе они посещали кладбище всего два раза. После первого совместного похода Мерси поняла, что предпочитает быть с Хессом наедине. Она хотела давать волю чувствам, а не говорить о нем. А если чувства были печальными, путаными, мучительными от тоски и раскаяния, пусть так.

Ей казалось, что О'Брайен испытывает нечто подобное по отношению к отцу. А если нет, это не имело значения. Посещение могил – не прогулка. Там никто не подслушивает.

Сначала они остановились у могилы Хесса. Памятник представлял собой простую плиту из черного мрамора с белыми буквами, не было ни щебечущих птичек, ни сентиментальных цитат. Они постояли несколько минут на мокрой траве, потом О'Брайен нарушил молчание:

– Что происходит в моей лаборатории? Теперь вход туда воспрещен всем, кроме Брайтона и лабораторного персонала. Список сняли. Джиллиам постоянно меняет планы, словно тасует колоду, играя с шулером. Объявил круглосуточную готовность, но не сообщает, к чему готовиться. Видимо, к чему-то значительному, срочному. И вот последняя новость: последние шесть часов Майка Макнелли держали в одной из комнат для допросов. Я слышал, его привели туда утром и не отпустили до сих пор. Там видели Клейтона Бренкуса, Гая Питта – обвинителя номер один. Известного адвоката Боба Рула. Брайтон шаркает с бледным лицом по управлению, а Мерси Рейборн куда-то запропастилась. Вот так. Объясни хоть что-нибудь.

– Майка допрашивают в связи с убийством Обри Уиттакер.

Эван покачал головой и негромко присвистнул.

– Я знал это, но не мог поверить. Значит, мы готовимся к получению ордера на обыск.

Мерси кивнула.

– Черт возьми, – прошептал О'Брайен. – Майк...

– Сегодня рано утром мы пытались неофициально поговорить с ним. Он отказался отвечать на вопросы без адвоката.

– Это выставляет его в невыгодном свете.

– Это правильная линия поведения, если он виновен.

– А он виновен?

– Черт возьми, Эван, очень похоже на то!

О'Брайен посмотрел на могилу.

– Что ты обнаружила?

– Ничего.

– Кто-то обнаружил. Если устраивается допрос до получения ордера на обыск, то нужно знать, какими будут результаты обыска. Что ты нашла?

– Пока не могу сказать.

– Говорят, около часа назад ордер получен по факсу.

– Тогда ты увидишь его до конца рабочего дня.

– Если Джиллиам позволит мне работать в моей лаборатории.

– Это ему решать.

Эван повозил по траве носком ботинка.

– Я хотел бы знать, что Саморра отыскал в доме Уиттакер. Отпечатки пальцев, какие-то нитки? Если я приближаюсь на двадцать футов к нему, он так сверкает глазами, словно я застрелил его собаку.

– Эван, я не вправе это обсуждать. Но могу сказать, что в кухне Уиттакер как будто бы происходила борьба. Помнишь? Выдвинутые ящики, согнутые полозья. Саморра решил заняться этим. Беда в том, что он сообщил Джиллиаму о том, что обнаружил. Джиллиама это разозлило. Я даже не знаю, будет ли эта находка иметь значение, когда с Майком все решат.