Красный свет

Елена вернулась из оперы, попросила меня прервать чтение, заговорила возбужденно; она пребывала в том состоянии, которое характерно для демонстрантов и подпольщиков, – активистам кажется, что они одни заняты делом, а прочие выполняют тупые приказы начальства. Здесь, в Лондоне, под моими окнами часто проходят толпы странных людей с плакатами – то в защиту Палестины, то в защиту однополой любви. И в Москве – я вижу их на экране телевизора – маршируют бессмысленные массы с невнятными требованиями. У Елены было в точности такое же возбужденно-бессмысленное лицо, как у этих нелепых демонстрантов. У нее появился особый визгливый голос, раньше голоса такого не было. Она сообщила мне, что собирается ехать на Восточный фронт.

Я не спросил: как? Добраться было непросто, но все-таки возможно.

Я спросил: «Зачем вам ехать?» Елена объяснила мне, что есть вещи, которые она хотела бы увидеть своими глазами.

– Какие вещи вы хотите увидеть? – спросил я. – Вас интересует нечто конкретное на театре военных действий?

Она волновалась, не могла говорить связно. Так они обычно изъясняются – манифестанты и диссиденты: спросите их, что они могут предложить взамен свергаемого режима, они начнут мямлить бессвязное. Главное – пройтись с плакатом. Знаю ли я о письме ее кузена Хельмута фон Мольтке фельдмаршалу Кейтелю и о резолюции Кейтеля, наложенной на это письмо? Да, я знал.

Стиль сентиментальный, шиллеровский. «Судьба советских военнопленных в Германии является трагедией величайшего масштаба…» и так далее. Понимаю ли я, что честь Германии страдает? Нет, не понимаю. Неужели я не отдаю себе отчет?! Я счел нужным прекратить эту истерику. Иногда бывает полезно дать пощечину психопату – это отрезвляет.

– Возьмите себя в руки, – сказал я, – попытайтесь говорить связно. Я не аристократ, лишен возвышенных эмоций. Я лишь чиновник канцелярии, работаю с бумагами. Вы интересуетесь войной? Да, война идет. Причем, замечу, идет война на четыре фронта. Мы сражаемся с Англией в воздухе и на океанах. Мы ведем войну в колониальной Африке. Мы объявили войну Америке. Мы деремся в России. К тому же в оккупированных странах надо поддерживать порядок. Это не похоже на стремительный план Шлиффена: сначала бросок на запад, потом рывок на восток – и победа. Победа ушла от нас далеко. Германии так тяжело не было никогда. Каждый день гибнут немцы – сотни немцев. Вы и ваши аристократические друзья обеспокоены вопросом, всегда ли немецкие солдаты хранят рыцарскую честь в отношении русских пленных. Отвечаю: нет, не всегда. Часто немецкие солдаты ведут себя жестоко. Русских гибнет много больше, чем немцев. Вас это печалит? Вы бы хотели – наоборот? Скажите, вам будет приятно, если больше будут убивать немцев?

Ей не хватало слов, она задыхалась; так современные депутаты парламента, желая произнести нечто возвышенное, выходят к трибуне и не могут найти слова. Мне рассказывали, что один парламентарий даже грянулся в обморок от избытка благородных чувств. Впоследствии выяснилось, что он украл из бюджета два миллиона, предназначенных на пенсии. Я не поощряю волнений там, где должен говорить разум.

– Говорите, пожалуйста, медленно, – посоветовал я, – и только то, что вами обдумано. Сначала скажите фразу про себя, обдумайте слова, а потом – вслух.

Как она ненавидела мой ровный и трезвый голос! Но ответила спокойно.

Елена сказала, что ее друг фон Тресков (дивное бургундское вино Шамбертен, вот к чему оно привело) связался с генералом Вальтером Моделем – и для Елены будет сделано исключение: ей разрешат посетить сына в армии. Решено, что это будет оформлено как визит миссии Красного Креста в 9-ю армию. Кстати, Вальтер Модель любезно разрешил фрау Мольтке и другим дамам Красного Креста проинспектировать также лагеря для военнопленных – посетить лагерь в Вязьме, лагерь в Ржеве. Такая вот планировалась поездка – непосредственно после посещения дамами берлинской оперы.

– Думаю, мой друг, не в компетенции генерала приглашать вас посетить лагеря для военнопленных, – сказал я.

– Вот как? – Аристократ всегда уверен, что титул и генеральский лампас решают вопрос. – Есть кто-то, помимо генерала армии, кто отдает приказы в его армии?

– Лагеря пленных находятся в подчинении командующего охранными войсками группы «Центр» Макса фон Шенкендорфа.

– В таком случае намекните этому господину, скажите ему, что благотворительная организация совершает поездку… Скажите, что генерал не будет препятствовать. – Она представляла, что на войне все устроено как в гостиной дома Тресковых: официанту приказали подать перепелку, тот взял на кухне блюдо – и несет.