Красный тайфун

Джимми еще успел пожалеть о своем решении, когда самолет несся вперед после пинка катапульты. Вот срез палубы мелькнул под крылом — и Джимми тотчас же рванул кран гидросистемы уборки шасси, улучшить аэродинамику, выиграть скорость! И, в отличие от Джоша, не стал тянуть ручку на себя, задирая нос и скорость теряя, а даже напротив, чуть — чуть отдал вперед, небольшой запас высоты был, палуба над водой в двадцати метрах. Конечно, риск огромный, но Джимми уже достаточно успел изучить поведение своей «стервочки», она не любила рывков и туго реагировала на изменение газа — но ее ответ на плавное отклонение ручки был вполне нормальным. Еще немного… пора! Ручку чуть на себя, в горизонталь — господи, вода, кажется, не дальше чем в десяти футах! Теперь осторожно вверх, скорость уже за двести миль и продолжает расти, и волны уходят вниз, он летит! Ему удалось! Впереди еще полет, пилотаж и посадка — но это такая мелочь в сравнении с тем «челленджем», что он принял и выиграл сейчас!

— Браво, 017й — голос Барнетта в наушниках — теперь ложись на курс 351. Еще раз удачи, и встретимся уже в Токио!

Полет не представлял ничего интересного. Погода была хорошей, видимость нормальной, да еще и с земли корректировали курс. Вот и залив, и корабли внизу, как их много! С одного — условленный сигнал, надо запомнить место. И голос по радио — отлично, 017й, покажи на что ты способен.

Программа пилотажа тоже была заранее утверждена полковником. И в завершение, эффектный выход из пике чуть в стороне от зрителей, и пролет мимо, и дальше на север. Вот только «сучка» вдруг заупрямилась, не захотела выходить.

— 017й, что случилось — надрывалась земля — ответьте!

Это будет несправедливо, разбиться вот так, на виду у всех. Опозорив тем всю Америку, как сказал Барнетт. Черт побери, что с управлением — нос как будто налился свинцом? И тогда Джимми сделал то, что категорически запрещал инструктор — резко сбросил газ. Просто подумав, если стервочке не нравится слишком большая скорость, значит надо уменьшить? И случилось чудо — истребитель подчинился его воле! Правда, начал болтаться, опасно теряя скорость — но это уже знакомое, можем бороться. Я тебя укрощу, стервочка, suka blyad uroy! Ich vosem — nas dvoe, rasklad pered boem ne nash — no mu budem igrat! Russkie ne sdautsya, svolotchi, vseh uroy!

Сражаясь с непослушным самолетом, Джимми не замечал, что орет уже вслух, в радио. Слова, которые он запомнил от Стива — и которые помогали ему максимально собраться в воздушном бою. Вверх, вниз, качели, совсем как в тот первый раз, когда он эту chertovy suku оседлал и чуть не разбился — но теперь он знает, как ее одолеть! И это получалось — размах колебаний снижался, вот истребитель уже нормально летит. А зрители, похоже, остались уже позади?

— 017й, следуйте на базу — голос по радио, с непонятно холодным тоном. И после добавил — готовь вазелин, подонок, он тебе скоро понадобится.

Джимми не понял, что могло не понравиться начальству, ведь он сделал все, что предписано, да еще чудом спас самолет. И на время выбросил из головы — топлива осталось (с учетом неполной заправки, для облегчения веса) не так уж много. А посадка на строптивой сволочи, то еще удовольствие, особенно на незнакомом аэродроме!

Долетел и сел нормально. На аэродроме еще стояли на краю самолеты с красным солнцем на крыльях. Но встречала его своя, американская аэродромная команда — завели на стоянку, и первым делом укрыли самолет брезентом. А Джимми сказали, ждать — судя по всему, они были не в курсе, что произошло над заливом, а просто выполняли приказ.

Через полчаса приехал патруль военной полиции — белые каски, дубинки, повязки на рукаве с буквами МР. И сразу к Джимми — вы такой‑то? Арестовать! Руки скрутили, как преступнику, наручники надели, и кинули в джип. И еще дубинками огрели пару раз, непонятно за что!

— Приказ генерала Макартура!

Лазарев Михаил Петрович. Токийский залив, на борту линкора «Энсон» Роял Нэви. 18 июля 1945.

Ну вот и вошел я в историю. Наравне со всеми, чьи подписи стоят под Договором о безоговорочной капитуляции Японии — завершении Второй Мировой войны.

В той реальности, где война кончилась 2 сентября 1945, от нас был единственный представитель — подписант, генерал Деревянко. В этой, где уже создана ООН, и Советский Союз, как подобает, имеет место Постоянного Члена Совбеза, подписантов от таковых стран было по двое. От нас, маршал Василевский, как представитель СССР — члена ООН, и я, от Вооруженных Сил. Аналогично, у американцев Макартур и Нимиц, у англичан Маунтбеттен и Фрейзер. Также, в отличие от иной истории, за Францию подписал генерал Тассиньи, а за Китай сам Чан Кай Ши, вот не помню точно — но вроде бы в списке 2 сентября значались другие фамилии? (прим. — в нашей истории, были генерал Леклерк и генерал Сюй Юнчан — В. С.).