Красный террор. Карающий меч революции

Убийство 30 августа 1918 г. председателя Петроградской ЧК М. С. Урицкого в Петрограде и тяжелое ранение в Москве вечером этого же дня В. И. Ленина обозначили начало нового этапа в карательно-репрессивной политике советских органов власти. Совершенные в двух столицах в один день террористические акты убеждали советское руководство в существовании заговора против всех видных большевиков, в возможности новых террористических актов. В этих условиях прежний подход к политическим противникам представлялся уже допущенной ошибкой, которую необходимо исправить самыми резкими и суровыми мерами. Отличительной чертой нового периода являлась особая роль чрезвычайных комиссий в разворачивании масштабных репрессии. Еще до постановления о красном терроре по России прокатывается первая волна террора, масштабы которого не сопоставимы ни с каким другим аналогичным периодом гражданской войны.

Значительные размеры красный террор принял в Поволжье, где до 30 августа 1918 г. смертная казна применялась чаще, чем в целом по России. Нижегородская губчека, которой руководил в то время М. Я. Лацис, уже 31 августа 1918 г. телеграфировала в Москву о расстреле 41 человека, в ответ на названные террористические акты. Среди расстрелянных было 2 священнослужителя высшего ранга, 18 офицеров, 10 бывших жандармов, 4 предпринимателя и 2 чиновника царской России[548]. Через несколько дней, в том же Нижнем Новгороде, был произведен новый массовый расстрел с тем же обоснованием, на этот раз 19 человек. Двое из приговоренных к высшей мере наказания были осуждены за контрреволюционную деятельность, остальные 17 человек — за уголовные преступления, отягощающим фактом которых была их рецидивность [549]. На этом репрессии в Нижнем Новгороде не прекратились, и до 5 сентября 1918 г. в городе было расстреляно еще 6 контрреволюционеров[550]. Расстрелы проходили и в уездах губернии. В уездном городе Ардатове Нижегородской ГЧК было казнено, по сообщению руководителя ЧК Восточного фронта М. Я. Лациса, 4 попа и 302 бывших офицера, заключенных ранее в концлагерях[551].

Схожие масштабы принял красный террор в соседней Ярославской губернии, где летом 1918 г. уже применялись массовые репрессии к участникам Ярославского восстания. В самом городе в эти дни было расстреляно 38 участников июльского восстания. Среди жертв террора было 17 офицеров и представители других слоев населения, в т. ч. уголовные преступники[552]. Массовые расстрелы проводились в уездных городах Ярославской губернии. В Рыбинске был образован даже специальный Чрезвычайный штаб по проведению террора. За период с 30 августа по 5 сентября им было расстреляно 29 человек, преимущественно также бывшие офицеры[553].

В остальных городах уезда применение смертной казни наблюдалось в меньших масштабах, и массовый красный террор здесь начинается в большинстве случаев с 5 сентября 1918 г.

Помимо Нижегородской и Ярославской губерний, первая волна красного террора в Поволжье характерна для Саратовской и Астраханской губернии. И. В. Сталин, К. Е. Ворошилов, С. К. Минин отправили в Москву от Военного Совета Северо-Кавказского округа телеграмму об организации в Царицыне в ответ на августовские покушения «…открытого, массового, систематического террора на буржуазию и ее агентов»[554]. В районе были произведены массовые аресты и расстрелы. В Царицыне расстреляно более 50 человек, в Астрахани — 9 человек, в Саратове — до 30 человек [555]. После приезда в Астрахань специальной комиссии Н. Ф. Латышева, расследовавшей астраханское восстание 15–28 августа 1918 г., ею было расстреляно еще пять человек, в т. ч. двое за вымогательство взяток[556]. Как и в целом в регионе, большинство расстрелянных составляли офицеры царской армии и жандармерии, с включением в состав жертв красного террора уголовников и капиталистов.

Наиболее крупные масштабы политика красного террора в первую неделю его осуществления приобрела в Петрограде. Особую роль в разворачивании репрессии сыграла непримиримая позиция руководства Северной коммуны, в первую очередь Г. Е. Зиновьева и отдельных представителей коллегии Петроградской губчека, в том числе Н. К. Антипова. По известии об убийстве М. С. Урицкого, Г. Е. Зиновьев выступает на заседании Петросовета с предложением чрезвычайных мер по борьбе с контрреволюцией. «Отметив, что контрреволюция подняла голову, что вот уже второе убийство ответственного работника партии (первым убит Володарский), он заявил, что необходимо принять «соответственные меры». В числе таких мер он предложил разрешить всем рабочим расправляться с интеллигенцией по-своему, прямо на улице»[557].