Красный цветок

– Чтобы реально оценить противника нужно иметь трезвую голову. Иначе всё, что ты сможешь делать в оставшиеся сотни лет твоей бесполезной жизни – это только целоваться.

* * *

Платье из бледного серебристо-зеленого шёлка, расшитого мельчайшими, стёртыми в блестящую пыль, драгоценными камнями, мерцающими в складках, будто роса на лепестках, стоило похвалы. Фасон его был предельно прост. Красота заключалась в переливах материи да россыпи драгоценностей. Но стоило облачиться в подобную простоту, как она превращала тебя в фею, явившуюся в мир прямиком из снов.

– Посмотри, как прелесть. Ну, посмотри же! – щебетала Сиэлла. – Не верю, что такое может оставить кого-то равнодушным. Это же настоящее произведение искусства!

Как не старалась я сделать вырез декольте менее глубоким, фасон платья упрямо открывал верхнюю часть груди, оставляя обнаженными плечи.

Горничная присела в реверансе, протягивая последний штрих туалета – веер и мы поспешили вниз, к гостям.

Первые лица прибывших я ещё пыталась запомнить, но людской ручеёк, стекающийся в залу, быстро прискучил свыше всякого терпения.

Люди беспрестанно входили и входили. Каждый что-то говорил. Фраза звучала за фразой, реплика за репликой.

Среди шелков и вееров, магических шаров, запаха духов, пенящихся вином фужеров, я чувствовал себя деревянной куклой. Спина ныла от бесконечных реверансов, ноги ломило от каблуков. Становилось все труднее удерживать на губах неживую улыбку.

Разворот, поклон, улыбка; разворот, поклон, улыбка – пытка мнилось бесконечной.

Поток людей, казавшийся неиссякаемым, все же стал потихоньку редеть. Не успела я порадоваться замаячившей свободе, как предо мной в церемониальном поклоне склонилась неуклюжая юношеская фигура:

– О, маэрэ, – обратился он к Сантрэн, – не сочтите за дерзость восхищение несравненной красотой вашей дочери. Среди блестящих созвездий, которым нет равных, она сияет, подобно солнцу.

Если бы не присутствие Хранительницы, я бы показала этому павлину в перьях настоящее «сияние». Но присутствие Сантрэн вынужденно улучшало мой характер. Я уныло поплелась через залу, «оказывая честь» – открывать танец, именуемый шахриз.

Он состоял из серии семенящих шагов и череды низких реверансов. Скучный, бесконечный, полный достоинств, до легчайшего поворота светский – этикет в хореографическом варианте.

За одним приглашением следовало другое. Кавалеры сменялись. Я ни с кем из них не пыталась быть милой. Напротив, сыпала колкостями, какие только приходили в голову. А голова у меня устроена таким образом, что гадостей в ней помещалось немало. При этом я даже не пыталась затачивать произносимые фразы до уровня остроумия. Позволяла репликам сочиться откровенной злостью, не щадящей самолюбия собеседника.

В ответ же получала одни улыбки.

Может быть они тут всё идиоты? Или им и вправду нравится такое поведение?

Одиффэ Чеаррэ вообще, как я успела заметить, прощалось гораздо больше, чем простилось бы Одиффэ Сирэнно. Дурной нрав здесь оборачивался эксцентричностью, дурной вкус – пикантностью, злой, яростный характер – горячностью и прямолинейностью.

– Прекрасно выглядишь, кузина.

Эллоиссент на бал почему-то предпочёл выглядеть менее безупречным, чем в обыденной обстановке. Волосы у него были растрепаны, рубашка распущена, а щёки лихорадочно пылали.

– Окажите честь, маэра. Подарите мне танец.

– Ты пьян? – возмутилась я, наконец догадавшись, отчего у него такой расхлёстанный вид.

Его ладонь крепко обвилась вокруг моей талии:

– Пошли танцевать. Учти, на сей раз я не приму отказа.

Да я и не думала сопротивляться. Он был единственный, с кем я сама хотела танцевать.

Мы упоённо закружились по комнате. Голову заполнил золотистый туман.

А когда вальс закончился мы выскользнули на веранду и стали целоваться, как сумасшедшие. Его руки почти грубо сомкнулись на моей талии, я цепляла за его плечи, как вьюнок за стену, чувствуя под ладонями горячие толчки сердца, сильные и быстрые.

Между колонами Сиа чертила серебристые полосы.

Мы целовались упоённо, позабыв обо всём.

Эллоиссент обладал редким для юнцов даром умел быть то грубым, то нежным, интуитивно выбирая правильное настроение. От рук его на теле оставались синяки, от поцелуев трескались губы, и голова кружилась всё сильней.

Наполненная дурманящими запахами ночь томила ожиданием чего-то таинственного, к чему я до конца ещё не была готова.

– Что здесь происходит? – надменно прозвучал замораживающий голос Сантрэн, заставивший нас мгновенно отпрянуть друг от друга.

Неторопливо приблизившись, Хранительница Клана окинула нас взглядом.

– Дитя мое, поправь, пожалуйста, платье, – велела она мне.

– И ступай к себе, – добавила она, как только я привела себя в порядок. – А ты, Эллоиссент, следуй за мной.

Так банально закончился столь многообещающий вечер.

Глава 15 ЗАКОЛАР ЧЕАРРЭ

После бальной сцены на балконе Сантрэн чутко следила за тем, чтобы наши пути с Эллоиссентом пересекались как можно реже. Мы с ним почти не виделись. Эллоиссента то и дело заставляли отлучаться из Чеарэта.